Личная реакция

Александр Александрович ушел, оставив нам не только множество знаковых социальных объектов и значимых проектов, которые составляют плоть и кровь нынешней Удмуртии. Он до сих пор воспринимается многими как действующее лицо современной истории и продолжает вызывать в нас искренние эмоции. Эти эмоции могут быть положительными или отрицательными, но всегда являются очень личными и живыми. Пять лет его нет с нами, а он не стал историей. О причинах такого личностного, а значит и довольно близкого отношения к этой персоне мы поговорили с его пресс-секретарем Виктором Ивановичем Чулковым. 

Не просто руководитель

— В таком отношении к Волкову для меня нет ничего удивительного. Люди отвечали и до сих пор отвечают ему на то, как он сам относился к республике и ее проблемам, как строил отношения с соратниками и оппонентами, как позиционировал себя в роли президента в очень специфическую эпоху «нулевых» и начала 2010-х годов. Это отношение было глубоко личностным, искренним и предельно заинтересованным. Он говорил и действовал без оглядки на то, «что будет говорить княгиня Марья Алексевна». Так сложился и продолжается этот далеко не всегда лицеприятный, но всегда заинтересованный диалог, который теперь подпитывается новыми — «послеволковскими» — реалиями. Уж очень глубокий и яркий след он после себя оставил.

И еще один фактор, который надо учитывать: в 2000 и 2004 годах его никто не назначал. Он побеждал в споре с сильными соперниками. И при всем моем уважении к тем же П. Н. Вершинину и Н. А. Ганзе должен отметить, что именно Волков полностью соответствовал той роли, которую должен был сыграть человек на этом месте в то время. Для него эта роль оказалась абсолютно органичной. Это была роль его калибра, и он вошел в нее, как патрон входит в ствол АК – плотно, без малейшего зазора. Это и позволяло ему вести себя естественно, не рисуясь и не сильно задумываясь, как он выглядит со стороны. Нет, он, конечно, следил за собой, всегда был чисто выбрит и аккуратно пострижен, в свежей рубашке, наутюженных брюках и начищенной обуви. Но если было нужно, он не гнушался влезть в резиновые сапоги, взять в руки мастерок и показать класс кирпичной кладки, отодрать ломиком несколько половиц и указать строителям на их ошибки при монтаже пола и т. д. При этом ему было безразлично, запечатлеют ли все это фотограф или телеоператор. У него была большая цель, и он шел к этой цели, прекрасно понимая, что сопутствующая атрибутика вторична.

Это было удивительное зрелище. Он всего на год старше меня, а я на него смотрел как на отца с неизмеримо более обширным и глубоким жизненным опытом и мудростью. Для меня это было непостижимо: как за тот же срок он сумел аккумулировать такой опыт.

Призванный временем

— Вы заговорили о специфике «нулевых». В чем она заключалась применительно к Волкову?

— Та эпоха принципиально отличалась от нынешней. Когда Б. Н. Ельцин предложил руководителям регионов «берите столько суверенитета, сколько унесете», это было сделано не от хорошей жизни. Просто у федерального центра не было ни сил, ни средств для того, чтобы в полном объеме выполнять свои функции. И тогда их передали губернаторам вместе со всеми проблемами и ответственностью за то, как они будут решаться. Упрощая, можно сказать, что Ельцин передал судьбу России главам регионов. Степень их самостоятельности тогда была несравнимо выше, чем сейчас. Сам определяй свои задачи, сам ищи средства для их решения, сам выкручивайся в ситуации тотального дефицита ресурсов. Вот и занимались главы регионов, включая и А. А. Волкова (напомню – с 1993 г. он – председатель Совета Министров, а с 1995 – педседатель Госсовета УР), всем спектром проблем, начиная с работы предприятий ВПК и заканчивая строительством детских яслей.

Тогда сформировалась генерация губернаторов-личностей, губернаторов-тяжеловесов: М. Ш. Шаймиев, М. Г. Рахимов, Э. Э. Россель, Н. И. Меркушкин. Люди огромного масштаба, несокрушимой воли и невероятной работоспособности. Волков среди них был «младшим братом» (тот же Шаймиев в неофициальной обстановке звал его просто Сашей). Но стремительно матереющим и догоняющим «старших». Они постоянно обсуждали общие темы на заседаниях Ассоциации «Большой Урал», куда не стеснялись приезжать федеральные министры и руководители крупнейших общефедеральных структур (тот же председатель правления ОАО «Газпром» Р. И. Вяхирев), искали формы межрегиональной кооперации на личных встречах в Казани, Уфе и Ижевске. Это были люди одной крови, одной формации, общего понимания своей роли и места, которое они занимают в общегосударственном механизме.

— Как свои роль и место понимал Волков?

— Он сам об этом точно сказал: «Нельзя жить в долгу перед будущим. Нельзя жить за счет предыдущих поколений. Будущее начинается сегодня. Оно крепнет нашими сегодняшними делами. И их должно быть как можно больше». В этих словах нет ни грамма риторики — так он думал, так жил и работал.

Опять о специфике той генерации глав субъектов РФ: они обладали ярко выраженным системным мышлением, видели регион как единый социально-экономический комплекс, а доскональное знание предмета позволяло им выделить из немалой суммы проблем ключевые, решение которых тянуло за собой позитивные изменения в смежных сферах.

Применительно к Удмуртии самый яркий тому пример – это отношение Волкова к селу и сельскому хозяйству. Еще в 2000 году он сказал: «Мы в долгу перед селом, и мы будем им заниматься. Без села не будет России». Как в воду глядел. Особенно учитывая нарастающий мировой продовольственный кризис. Он первым поставил социальное развитие села (проблема со школами, детскими садами, спортивными и культурным объектами на селе тогда стояла предельно остро) в зависимость от экономических показателей. И поскольку всегда держал данное им слово, люди верили ему и трудились на совесть. Нынешние очевидные успехи и многообещающие перспективы развития удмуртского села – прямой продукт воли президента, результат 14 лет его упорной работы, поддержанной и продолженной теми, кто пришел к власти после него. Не случись этого, сегодня мы бы жили и работали в совсем иных условиях.

В сфере промышленности и добычи нефти его полномочия (в отличие от полномочий тех же Шаймиева и Рахимова) были ограничены – в 1990-е годы Удмуртия элементарно не успела закрепить за собой значительную долю собственности, а оборонные предприятия ушли под крыло вертикально интегрированных федеральных структур. Но и тут ему было где развернуться. Только настойчивость и авторитет Волкова спасли Ижевский автозавод, уберегли от банкротства Сарапульский радиозавод, помогли ИЭМЗ «Купол» сохранить ключевую компетенцию — производство ЗРК «Тор». Надежное плечо Волкова в кризисные моменты ощутили Ижсталь и Ижевский радиозавод.

Сколько критиковали Волкова за «утрату» Удмуртнефти. Но согласитесь – только он сумел выстроить такие отношения с руководством этой компании, с руководством Белкамнефти, с М. С. Гуцериевым, которые принесли и продолжают приносить республике огромную пользу. 

Список его дел огромен, но здесь важнее сказать о главном: все его начинания и проекты полностью отвечали интересам республики, а многие из них начинали воплощаться в Удмуртии задолго до того, как к ним приступал федеральный центр. Удмуртия не знала другого такого мощного прорыва во всех сферах своей жизни, какой был совершен с 2000 по 2014 годы Волков не брал в долг у будущего, а заложил его мощный фундамент, который еще долго будет надежной опорой для республики.

Откровенно говоря, я до сих пор восхищаюсь этим человеком. Профессия, конечно, наложила на него свой отпечаток. Он мыслил как строитель, который роет траншею под фундамент, а в голове у него уже сидит все здание. Он подходил к республике как к большой стройке, которую ведет большая — дружная и трудолюбивая — семья. Это было сильное зрелище: человек держит в голове огромный объем информации, на плечах – всю махину по имени «Удмуртия», и не гнется, не скрипит, не стонет под этой тяжестью. Размышляя над тем, как это возможно, я понял, что только при одном условии: когда президент – это не должность, а образ жизни, единственно возможная форма существования. Ему было не в тягость тянуть этот воз, хотя энергии он вкладывал чудовищно много. Бог дал ему, конечно, немерено жизненной силы.

Про пиар

— Как вам с ним работалось?

— Трудно, но интересно. Александр Александрович понимал пиар специфически — как информирование о своей работе: «люди должны видеть, что я не просиживаю штаны в кабинете». Все остальное типа специальных пиар-проектов, постановочных сюжетов с подготовленными людьми он категорически не принимал. Считал это обманом людей. Его пиаром был результат работы. Школу построили, ферму подняли, завод запустили, дорогу восстановили — вот это и есть пиар. В этом смысле он был не современным, а советским человеком — пусть дела за нас говорят.

Это была честная позиция. Но в наше время она могла сыграть с человеком и злую шутку. Так произошло, например, в ходе ликвидации последствий взрывов на складах оружия в Пугачево. Работа там была проделана огромная, к расходованию федеральных средств у руководства России претензий не было. Но нежелание Волкова «работать на публику», умащивать крикунов, подзуживаемых представителями некоторых «оппозиционных» партий, привели к известному всем результату — он получил незаслуженный и потому вдвойне обидный упрек от Президента России.

Самопиара не было, но было уважение к людям и ощущение огромной ответственности за то, что ты им обещал. На меня эта сторона его личности оказывала, наверное, одно из самых сильных впечатлений. Приведу пример, так скажем, самого низового и, казалось бы, мелкого уровня. Он часто передавал мне письма, которые приходили от людей: «Виктор Иванович, подготовьте, пожалуйста, вариант ответа». Причем часто это были письма,  которые, грубо говоря, я на его месте не стал бы даже читать. Одна женщина писала ему, наверное, по 10 писем в год. Какие-то личные воспоминания, суждения по разным вопросам, рассказы о родственниках и друзьях. В общем, нашла собеседника. А он все это читал и считал, что раз к нему обратились, значит, должен быть ответ. Мелочь, но за ней стоит отношение к человеку. Если сейчас собрать по республике всю эту переписку, такая гора получится, такой человеческий материал! Но кто, кроме писавших, о нем знает?

Христианские истины

— На личном примере знаю, что помимо письменных ответов на письма жителей, Александр Александрович помогал многим в решении их насущных вопросов.

— Да, помощь, которую он оказывал людям, была самой разнообразной. Деньгами, материалами на строительство, направлениями на учебу или лечение, издание книг. Но он и об этом запрещал говорить. Думаю, это матушка воспитала в нем такой христианский подход к поддержке ближнего своего.   

— Раз уж мы начали разговаривать в этом русле, какие еще человеческие качества, по вашему мнению, были наиболее присущи Александру Александровичу?

— Он был очень терпим к людям. Понимал, что людей без недостатков нет, и совершенно спокойно смотрел на это. Его беспокоило не наличие у человека недостатков, а баланс недостатков и достоинств. И расставался с человеком он только тогда, когда этот баланс необратимо нарушался в пользу недостатков.

Поскольку он не возлагал на людей каких-то сверхнадежд, не обольщался на их счет, то и с окончательными решениями не торопился, оставлял человеку шанс если не на исправление, то на изменение баланса. Не секрет, что со многими руководителями у него были беседы воспитательного характера. Очень жесткие, эффективные, но никогда — унижающие человеческое достоинство (кстати, за 14 лет я ни разу не услышал от него ни одного матерного слова в чей-либо адрес). Он никогда не сводил личные счеты и отвечал за человека даже тогда, когда расставался с ним. Чего он не терпел, так это предательства. «Команда» все это понимала и ценила.

— Он был открытым человеком?

— При всей внешней «распахнутости» и расположенности к людям, он был очень закрытым человеком. Когда ты с ним общался, ты всегда имел дело с результатом той или иной его внутренней работы, и никогда — с ее процессом. Эта сторона его жизни было для абсолютного большинства полностью закрыта. Он же и на совещание приходил не столько советоваться, сколько проверять правильность уже принятых им решений. Как он их вырабатывал, где, когда? Думаю, этого никто не знает. В этом смысле нам с Герасимом Степановичем Иванцовым было очень трудно работать с ним над его книгами. Он все время обращался к фактической стороне: «пошли, сказали, сделали, решили, построили». Фактографическая сторона преобладала, а человеческое начало (размышления, сомнения, оценки) вытащить из него было почти невозможно. 

Еще одна любопытная особенность Волкова: в любой аудитории он непостижимым образом всегда становился старшим. Не по должности, а по существу. Какое-то врожденное право на старшинство, на место во главе стола. Харизма.  

Он чувствовал ответственность за все, что происходит в республике. И когда остался без нее, ему не стало хватать воздуха.

Продукт эпохи

— Разве Александр Александрович после ухода с должности президента Удмуртии не смог найти достойное применение своим деловым и человеческим качествам?

— У него был очень глубокий и цепкий практический ум и постоянная нацеленность на конкретный результат. Это здорово помогало ему в работе президентом республики и стало его слабым местом после отставки. Такой ум, такую энергию, такой образ жизни просто не к чему стало прикладывать. Я, например, понимаю эту маяту его трех лет в Совете Федерации и тоску по реальному делу. Там он превратился в должностное лицо, то есть в то, кем он никогда не был.

И не забывайте: Волков — продукт определенной эпохи. Но наступили иные времена. К 2014 году время потребовало руководителей иного типа. Администраторов, дисциплинированных исполнителей, проводников и кураторов федеральных проектов. И все эти три года я смотрел на Волкова с большим страхом за него. Я видел, насколько он выпадает из нынешнего контекста.

Очень символично, что он был первый и единственный президент Удмуртии — с него началась и на нем кончилось удивительная эпоха, еще ждущая своих исследователей.

Подготовила Светлана Куликова.