Счастье быть отцом. Пять монологов. Часть вторая.

Александр Жвакин

Александр Жвакин, психотерапевт; у него двое детей – 24 и 17 лет:

– И первый, и второй ребенок были детьми, которых мы ожидали. Когда я узнал, что они будут в нашей жизни, это было какое-то волшебство, чудо. И удивление. Прикосновение к чему-то большому, но не совсем еще понятному, таинственному. Это как глубокая музыка, которая тебя вдруг потрясает.

Когда я в первый раз увидел дочку, сына, я не мог сдержать слез. Я сентиментальный человек.

Я присутствовал при рождении второго ребенка – сына. Я считаю, что это для всех важно – и для мамы, и для ребенка, и для папы. Поддержать жену, взять ребенка на руки…

С другой стороны, если сам мужчина не хочет или боится, то не нужно это делать.

Представьте, роды для младенца – это коллизия, катастрофа, отчаянье, ужас, борьба, страдание, переживание конца света, апокалипсиса, смерти. Тот мир, в котором он был в течение девяти месяцев, рушится. Нужно выдержать огромное напряжение, пройти через узкие, сдавливающие родовые пути. А потом тебя ждут холодные шлепки врача и взвешивание… Очень важна здесь родительская поддержка, внимание и забота. Иначе возникает травма ранней оставленности, брошенности. Это чувство иногда может стать печалью длиною в жизнь, подобной плачу библейского Ионы в чреве кита: «Господи! За что Ты оставил меня?!»Ребенок ощущает, чувствует отца еще в лоне матери, знает его голос, сердцебиение.

Нам кажется, что малыш, который еще не родился, это tabula rasa – чистая доска. Это не так. В памяти ребенка остается процесс появления его на свет и то, как его вынашивала мама под своим сердцем. Где-то глубоко человек помнит, как он рождался, как ждали его.

Но этот непростой механизм рождения на самом деле совершенен. Человек приобретает первый опыт смерти и возрождения. И потом, сталкиваясь со сложными ситуациями, мы используем его, могут включиться эти механизмы выхода. Об этом подробно написано в трудах Станислава Грофа, основанных на клиническом опыте сотен тысяч человек.

Поддержка, присутствие и уважение – три основополагающих фактора в общении с ребенком.

Главное – не пытаться воспитывать детей, не мешать им развиваться, а поддерживать их.Сыну, наверное, было 5 или 6 лет, и у него что-то не получилось. Я почувствовал возмущение, гнев, начал ему что-то высказывать. А потом мне стало так неудобно, стыдно. Вместо того чтобы мне, взрослому человеку, поддержать его, я стал проявлять некую мнимую власть. Я понял, что я словно себя в детстве увидел в нем, с той же болью и ранимостью. И я сразу сказал себе: нет-нет-нет, не надо трогать, это не ты, это совершенно отдельный, другой человек со своим глубоким миром. Мы, родители, должны защитить мир ребенка – и прежде всего от нашей собственной глупости.

В одной из своих замечательных проповедей – «Человек перед Богом» – митрополит Антоний Сурожский говорит: «Требовательность в любви сказывается, прежде всего, в том, чтобы любимого человека вдохновлять, чтобы его уверить в том, что он бесконечно значителен и ценен, что в нем есть всё необходимое, чтобы вырасти в большую меру человечности».

Я жалею, что уделял своим детям мало времени. Еще, например, Карл Густав Юнг писал о том, что присутствие матери ребенок принимает как данность, а отца он зачастую воспринимает как пришельца. Действительно, и мне приходилось видеть, что дети с мамой больше чем-то делятся. Отцу на самом деле это непросто бывает пережить. А иногда он вообще начинает видеть в ребенке соперника. Что делать ему в такой ситуации? Душу свою лечить. Наши прадеды и прабабки, дедушки и бабушки, мамы и папы были со своими душевными травмами. И мы тоже. Наши травматические вещи иногда руководят нами. Как солдат, которые побывали в горячих точках, потом снова тянет туда, на поле боя, им снится война, так и нас иногда манят наши душевные травмы. Здесь просто надо разбираться. Например, часто бывает так, что отец, мало уделяющий внимания своему ребенку, был в свое время также отвержен отцом. При этом я знаю людей, выросших в весьма жестких условиях воспитания, а сейчас это очень заботливые отцы. Они смогли сформировать свою личностную историю, смогли осознать это («Меня в детстве били и унижали, а я со своим ребенком буду обращаться совершенно иначе») и воплотить. Смогли найти в себе силы остановить этот разрушительный процесс.

Счастье детей – это твое счастье. Дочка впервые на сцене танцевала балет, в дальнем ряду, цветочком (она танцевала с 5 лет), для нее это было счастье, гордость. И мы были счастливы за нее. Или вот сын впервые увидел мыльные пузыри, представляете? Он так хохотал! Это то, что в некоторых традициях называется «изначальная радость». И это включается в тебе тоже.Мои дети научили меня любви и терпению. Они открыли и открывают мне новый взгляд на жизнь – через их понимание происходящего. Я мог с чем-то не соглашаться, но я видел более широкий спектр жизни при этом. Чувствовал и продолжаю чувствовать с их помощью, что жизнь меняется. Ощущал и ощущаю новизну мира. Если мы не успеваем за волнами времени, то мы потихоньку начинаем уходить в ил, в тину. Нужно вовремя открываться и исследовать всё, что приходит в твою жизнь.

Я очень благодарен своим родителям за то, что они не только терпели, но и поддерживали мои занятия психологией, медициной и химией с 14 лет и не навязывали мне своего выбора, не действовали по принципу «догнать и причинить добро». Уважение выбора – вот о чем я говорю.

Иногда я хороший отец, иногда – скверный. Не мне судить. Здесь, наверное, могут судить только мои дети.

Если отношения с отцом разладились, то это можно поправить. Боль, обида, ненависть – это ты с этим ходишь. Исцелить нужно свою душу. Нет точек невозврата, пока папа и ребенок живы. Например, в христианстве момент примирения очень глубок. Эта вечная история Отца и Сына и их соприкосновения через Святой Дух, она всё равно будет продолжаться. Нет святого без прошлого, как и нет грешника без будущего. И вновь вспоминаются слова митрополита Антония Сурожского: «Каждый человек – это икона, которую нужно отреставрировать, чтобы увидеть Лик Божий».

Владимир Веретенников

Владимир Веретенников после смерти жены в 2000 году остался один с 3 детьми; награжден знаком «Родительская слава»:

– Сказать по правде, сначала поревел маленько. Но реви – не реви, а надо воспитывать. Не бросишь ребят-то всё равно. Но, правда, дети и не просили ничего особенного, одежду там, еще что-нибудь. Они в меня характером, упрямые.

Устроился на работу нефтяником, и мне легче стало. Работал на Севере – оператором, потом водителем. Да и как в селе без денег? Не будешь же одну картошку есть. Месяц работал, потом домой на месяц. Чтобы не спиться, старался больше заниматься хозяйством: дом обивал, так, разные мелочи.

Дети, пока я работал, оставались одни дома. Сестра смотрела за ними, помогала.

Старшим был Игорь, сын, девочки уже за ним тянулись. Он пошел заниматься спортом – и они стали.

Потом устроили сына в Ижевск учиться после 9-го класса, это надо спасибо сказать учительнице его: шустрая женщина, помогла, не бросила, учитель русского языка и литературы. Ну а девчонки у меня – одна в техникум пошла, другая в институт спортивный.

Жена была городская, наивная, верила всему. И сама никогда не врала. Приехал я как-то к сестре в гости в Алапаевск, там встретил ее. Вечер походили – и всё, решили пожениться. А привез в деревню – первое время плакала. А потом появилась корова, научилась доить, творог, сметану, масло делать.

Из детского сада, помню, как бежали они ко мне наперегонки, кто быстрей… Когда болели, охотился, жир добывал, после бани натирали. Всё лекарство раньше ведь из леса было.Да как жили, когда жена умерла… Рыбачили с детьми все вместе, за грибами, за ягодами ходили. Огород – это их забота была. Сестра посадит, они полют всё это. Работали.

Медведь меня однажды гонял. Волосы дыбом. Охотился на зайца и случайно чуть в берлогу не залез, он и погнал меня. Я побежал – казалось, что долго-долго. Обернулся: медведь догоняет. За доли секунды я подумал о том, что он сейчас задерет меня, что у меня нож в сапоге, что можно попытаться побороться, что у меня мотоцикл в лесу стоит, что меня никто тут не найдет весной… Надо сопротивляться. Я остановился и успел выстрелить. Медведь развернулся. А потом выяснилось, что метров пятнадцать всего пробежал. Меня спасло только то, что я остановился. Я потом долго в лес боялся ходить, долго мне эта берлога снилась.

Сестра всё меня хочет женить, да и не только сестра. Приезжала пермская одна женщина. В первый же день говорит: «Купи мне шубу». Городские, они всё-таки совсем другие люди, да…

Один сейчас живу. Как жена, мне бы вот такую. Любила, получается, она меня. С душой относилась. Работала в школе, учительницей иностранного языка. От нее всё осталось. Была бы жива, еще лучше бы дети-то были. Она и английскому начинала их учить… Верующей была. От нее всё – и ответственность в детях, и прилежность, и стремление помогать.

В сыне я уверен. Не пьет, работает в охране труда вместе с женой. Оксана, дочь, работает в Зеленограде, на предприятии, где мебель собирают. Вышла замуж там. А вторая дочка в Ижевске. Она мастер спорта по полиатлону, между прочим. Отучилась по спортивной специальности и сказала: «Всё, хватит, папа, в спорт не пойду». Ну разве станешь спорить с ней, заставлять!

Семья должна быть полной всё равно. Ну что я девкам своим дал? Они начали взрослеть, что я им мог рассказать про это? Только «уберись-приберись, поесть приготовь…» Мать должна быть. Но я так и не нашел жену. Пытался, приводил. Но смотришь: ну не то, не то, с детьми контакта нет. Вот и всё.

Ну а сына надо, конечно, топор научить держать, чтоб не белоручкой был. Отец меня научил дома строить деревянные, научил пчел держать. Крепкий был, сильный.

Жить надо, не болеть. Работать надо. Пока работал, в больнице только на медосмотрах был. На пенсию вышел – за лето три раза уже в больницу ползал. Собаку сейчас гончую куплю, если не найду еще работу, буду на зайцев ходить, именно чтобы ходить, шевелиться. Сейчас вот пчелы еще. Когда они работают, мед несут, весело смотреть, настроение поднимается, так приятно жужжат. Сейчас я вот их в лес вывез, в лесу на поляне пасеку сделал, сруб там буду делать, домик строить, баньку.

Дети встали на свою дорогу, всё. Дома уже, квартиры у всех есть, удалось им помочь. Все на ногах. За Игоря я сто процентов спокоен, вот девки еще родят, тогда уж всё будет хорошо.

Надо рожать, надо, и не одного. С ребятами всё равно жить веселей.

Источник: ЖЖ