Толстый обжаренный кусок говядины, с крупинками чёрного перца на румяной корке и нежно-розовой мякотью на срезе, мог жестоко отомстить Жене утром.
Он грозился положить её в кровать дня на три, вызвать неопреодолимую тошноту или уколоть острой, как спица, болью под левым ребром. Но сегодня кусок настойчиво лез в рот, глумливо ухмыляясь с тарелки желтоватой, припущенной в говяжьем соке чесночной долькой.
«Гори оно всё», — вздохнула Женя и отрезала первый кусочек. Точка невозврата была пройдена: Женя ещё сомневалась, а зубы уже молотили в кашу сочащуюся плоть.
...Слава кормил Женю в изоляции не то, чтобы разнообразно, но точно с любовью.
Во главу меню были поставлены блюда, которые при идеальной калорийности Жене почти не надоедали.
Каждый день на столе царили крупно нарубленные свежие огурцы, которые замешивались с такой же крупной зеленью, сметаной или нерафинированным маслом. В огурцы полагалась морская соль, изготовленная без применения вредного алюминия.
Куриное филе резалось аккуратными брусками и тушилось с морковью и луком. Иногда Слава позволял добавить пару ложек муки, чтобы придать соусу вязкость, о чём он виновато сообщал Жене. Женя грозилась, что ест муку в последний раз в жизни, а Слава извинялся и в сотый раз обещал больше проклятый белый порошок в еде не использовать.
Вместо огурцового салат иногда готовили морковный. Кроме главного ингредиента туда отправлялись правильная соль, чеснок и масло. Плавленный сыр был изгнан, как не проходящий фейс-контроль по жирности и сомнительный по происхождению.
На второй завтрак семья употребляла йогурт домашнего производства. В полную чашку густого как сметана, чуть комковатого йогурта насыпали 2-3 ложки мюслей и столько же чистой клетчатки, купленной в диетическом отделе.
Воровато оглядываясь, Слава выдавливал в свою тарелку немного черничного махеевского джема, чтобы хоть немного скрасить кислоту домашнего деликатеса. Дети давили джем без всякой опаски. На десерт полагались яблоки, которым все четверо хрустели в перерывах между едой.
Иногда Слава готовил капусту: сначала мелко рубил её в блендере, затем заливал яично-молочной смесью, превращая на сковородке в пышную запеканку.
Когда надо было поесть чего-то внушительнее, в ход шла гречка, которую раз в неделю разрешалось заправить говяжьей тушенкой.
Когда позволяло время, блендером мешался суп-пюре на основе капусты и курицы. Если обстоятельства складывались удачно, капуста была цветной, а не белокочанной. Но с ней тогда полагалась пара картофелин, на что Женя смотрела крайне неодобрительно.
И всё бы шло как по маслу в размеренных семейных трапезах, если бы воскресным утром Жене вдруг не захотелось мяса. Она проснулась с чувством неясного томления в области солнечного сплетения. Покосилась на мужа, который ещё не подозревал о столь значительных изменениях в плане питания, и прогудела: «Мяса хочу».
Слава знал жену не первый год и понимал, что надо немедленно ухватиться за проблеск гастрономической свободы. Через 40 минут он уже ехал в «Ашан», где с плохо скрываемым удовольствием выбирал говядину, нежно поглаживая каждый кусок по глянцевому полиэтиленовому срезу.
Затем мясо шкворчало на огне, обволакивая Славино обоняние забытым ароматом грядущего блаженства. После красовалось на тарелках, с которых семья уплела его, урча и причмокивая, в абсолютной сакральной тишине.
Женя ложилась спать со стойким чувством вины и сладким ощущением полноты жизни. Завтрашний день томил неизвестностью, но она храбрилась, побеждая страх мыслями о работе.
«Бойтесь своих желаний», — вспомнила Женя слова Воланда, прежде чем погрузиться в сон, и решила завтра, что бы там ей не хотелось утром, крепко держать рот на замке.
Слава счастливо похрапывал на соседней подушке.
Заканчивалась третья неделя домашнего заточения.
* Заметки в блогах являются собственностью их авторов, публикация их происходит с их согласия и без купюр, авторская орфография и пунктуация сохранены. Редакция ИА «Сусанин» может не разделять мнения автора.
