О просьбах помощи в лечении

Натыкаясь в соц сети на многочисленные просьбы о денежной помощи во спасение знакомого, особенно ребенка каких либо знакомых, меня начинает мучить один и тот же вопрос. Не о том, что это мошенники, нет, чаще всего верю, мучает вопрос о выборе из двух зол. 
Наши люди, особенно далекие от медицины, однозначно полагают, что лечение всегда благо, а решение плыть по течению и ждать печального исхода без лекарственной борьбы - однозначное зло. Народ полагает, что если есть шанс, надо, надо, надо! Надо на операции, уколы, химию, облучение и прочее. И взрослого и ребенка. Особенно ребенка. Они хотят жить, они должны бороться и жить! Каких бы денег и боли это не стоило. 
Наши люди не хотят знать, что лечение, даже самое качественное тоже зло!
Причем чаще всего речь идет о крайне сложных диагнозах с непредсказуемой динамикой и высокими рисками осложнений в терапии: врожденных патологиях развития, эндокринных нарушениях, пересадки органов, травмах головного мозга, онкологии. 
Народ искренне полагает, что современная медицина способна от этого вылечить. Раз и навсегда, без отдаленных последствий. 
Нет, господа, товарищи, граждане, увы не способна. И ладно бы у нас, нигде. Ни в Израиле, ни в Германии, ни в США. 
Благоприятный исход при ДЦП - научить ребенка ходить и обслуживать себя, но поражения мозга, полученные внутриутробно и во время родов не исправишь. Благоприятный исход при сложной эндокринной патологии - подобрать адекватную заместительную терапию на всю жизнь. Причем чужие гормоны всегда не свои, побочных реакций масса. Да и стоимость таких препаратов огромная. Вы вполне реально должны работать всю оставшуюся жизнь только на лекарства, забывая есть, пить, покупать одежду и самые обычные повседневные вещи. 
Благоприятный исход при любой онкологии - пять лет жизни после постановки диагноза. Делаете ли вы химию с операциями или нет - пять лет. В среднем. Длительная ремиссия - подчеркну ремиссия, не полное выздоровление, возможна, но это жизнь на вулкане. Рвануть, т.е наткнуться на возобновление болезни, можно в любой момент в совершенно новом месте. Дело даже не в спящих метастазах - онкология это скорее болезнь иммунной системы. Сломалась один раз, пропустив рост "плохих клеток" сломается еще. И второй и третий раз. Про онкологию нельзя забыть, раз "победив" отдельную опухоль.
Трансплантология? Ни один орган, даже взятый у кровного родственника с высоким соответствием по всем нужным показателям, никогда не станет "истинно своим". Это все равно чужой орган. Человек с пересаженной почкой или сердцем всю оставшуюся жизнь пьет препараты, подавляющие собственный иммунитет, чтобы организм не отторгал "чужую" почку или кусок печени. В итоге это частые инфекции и высоченный риск онкологии. С острыми лейкозами и пересадкой костного мозга еще сложнее, там фактически создается человек - химера, т.е объект с двумя наборами хромосом. Весь организм с родным геномом, а вся кроветворная система - с геномом от донора. Конфликты геномов возникают часто и выздоровевший от лейкоза человек может умереть от отказа почек, печени, отторжения кожи и прочего. 
У детей чуть иначе, у детей большой процент онкологической патологии вполне реально вылечить в силу ряда причин, но тот урон, что получает детский организм во время химиотерапии или облучения зачастую непоправим. Вылечив одно, медицина может искалечить все остальное, в первую очередь ЦНС, иммунитет, эндокринную и половую систему. Дети обретают бесплодие, патологию мозга, зачастую нарушенный рост костей, эндокринные нарушения. Это не говоря уже о том, что само лечение очень сложное, болезненное, отрывающее от обычной жизни, стигматизирующее. 
В общем, мы постоянно забываем подумать о том, а стоит ли? Стоит ли так мучить взрослого или ребенка ради призрачной надежды на невнятное "выздоровление". Нет, нам-то кажется, что стоит, что надо сделать все! Обязательно и всенепременно! Это снимает ощущение вины. По сути чаще всего мы заставляем близких жить ради того, чтобы не мучится угрызениями совести. Никто никогда не хочет думать о самом болящем. Об исцелении от мук и легком уходе. Паллиативная медицина вообще не для нас. 
Почему мы не желаем никого отпускать? Ведь тяжелая болезнь может быть сигналом о том, что человек хочет уйти. Нет?
Если что, то я знаю, о чем говорю. Мать, две родные тетки и двоюродная сестра. Вся женская часть родни по сути, у всех онкология. Все лечились, читай мучились. 
Возможно неэтично будет сравнить, но иного варианта нет. Была еще кошка. На 17 году жизни у Муси выросло зернышко на животе и финал стал понятен. Нет, можно было пойти сложным путем: операции (фактически три, очень кровавые и тяжелые), перевязки, антибиотики, химиопрепараты. Тошнота, боль, кровотечения, ветеринары, стационары, удаление из привычной среды. У кошек онкология лечится точно так же, как и у человека, по крайней мере внешне. Ну и расходы, лечение влетало в копейку. Если бы взяли. 
Но не особо брали, старовата, да и я не решилась. Да и доллар тогда ухнул в тартарары. 
В итоге полтора года обычной спокойной кошачьей жизни. В тиши, ласке, с привычными едой и питьем. Сон на новой кровати, птички за окном, свежая травка в баночке на окне. Кавалер рыжий еще под финал на голову свалился. Это был финал жизни, но финал без страданий. Смотрела я на нее и думала, вот так бы маме прожить последние годы. А то как вспомню тот больничный ужас.

Источник: Facebook