В день попразднства Преображения Господня ушедшим летом корреспондент «Сусанина» Дмитрий Стрелков на лавочке в сквере провёл увлекательную беседу с сельским батюшкой Григорием Красноперовым. Иерей является настоятелем Михайло-Архангельского храма в селе Кигбаево, что в Сарапульском районе Удмуртии. Беседа началась с насущной темы — как сохранить старинное здание церкви. Но разговор слово за слово затронул темы более широкие. Предлагаем и вам, дорогие читатели, погрузиться в увлекательный мир сельского прихода.
ЕСТЬ ЧТО ПО СТАРИНЕ?
Для начала погрузимся в контекст. Село Кигбаево расположено в 15 км от Сарапула. Впервые упоминается оно в середине XVII века. В начале XVIII века здесь возвели Михайло-Архангельскую церковь из дерева, меньше чем за век она обветшала, и в 1790 году построили новую деревянную. Через пару лет она сгорела. В 1794 году начали строить каменную, справились за 20 лет. Всего в храме три престола: во имя Архангела Михаила, в честь Святого Алексия, человека Божия, и в честь пророка Илии. Архитектором был Вятский губернский архитектор Филимон Росляков.
Памятник архитектуры — одно из старейших каменных зданий, сохранившихся на территории Удмуртии. Храм отражает эволюцию стилей в местном культовом строительстве: переходный от барокко к классицизму (храмовая часть) и классицистический (колокольня). В наше время всё максимально обветшало. Четверик держится, колокольня дышит на ладан, вместо трапезной — открытое небо. «Чем так интересна эта постройка?» — спросил корреспондент у священника.
— Во-первых, тем, что в этом году храму исполнилось 230 лет. Это один из старейших храмов в Удмуртии, сохранившийся на сегодняшний день. Он продолжает работать, пытаемся восстановить. Что нам ещё остаётся?
Привлекать людей храм в Кигбаево может хотя бы своей старинностью. То есть у нас сейчас по Удмуртии не особо таких мест можно найти, в которые можно просто прийти и прикоснуться вот к именно той истории древней, посмотреть, как был положен раствор, как сделаны какие-то определённые вещи архитектурные и так далее. Да, далековато, соглашусь. От Ижевска 70 километров ехать. Но ради такого можно...
— Раньше центр прихода — это село, где стоит храм, а сам приход — ещё полдюжины деревень, которые вокруг. Сейчас вижу тенденцию, какая-то деревня свой поставит храм, а уже в большой храм в селе не сильно стремится. Правильно ли я понимаю ситуацию?
— Здесь будем честны. Чем обусловлено строение самого села Кигбаево, и чем оно в качестве населённого пункта плохонькое. В том, что до города Сарапула практически 25 минут на автобусе. На машине и того быстрее. И многие люди не хотят оставаться в этом селе именно по этой причине. Я лучше съезжу в город куда-то поразвлекаться или в храм сходить, потому что в Сарапуле храмов намного больше. И вот сюда я, в Кигбаевский, не пойду. Потому что в голове у меня сидит: «Вот в Кигбаевский приход я не пойду, потому что меня местные могут осудить. Чё это ты такой из себя, святошу строишь? Мы тебя все прекрасно знаем. Ты там пьяница, балагур и всё остальное прочее».
— Но ведь храм — это же место сбора общины…
— Сейчас это уже не так. Раньше была община. Сейчас настолько много веяний, настолько разных причуд, разных каких-то заблуждений…
— То есть к вам в храм придут, если только «Я при смерти, надо пойти помолиться»?
— Обычно так и происходит. И то не факт, потому что, сколько я себя помню, в этом году исполняется пять лет, как я стал священником и настоятелем храма в Кигбаево, процент того, что тебя пригласят при смерти, составляет примерно 5-7, не больше. Наоборот, люди боятся, что пригласишь священника, и всё, на следующий день ушёл. А так ещё вдруг поживешь. Смех смехом, но факт остаётся фактом.
Сейчас нет такого понятия — доверие к священнику. Совсем нет. Либо его надо как-то заслужить-заслужить, чтобы что-то великое сделать. Либо действительно на этом приходе, как говорится, скончаться, свои дни сложить, и, может, лет через 15 тебя вспомнят, что был такой прекрасный батюшка.
— Наверняка, нового приходского священника ещё и открыто сравнивают с предшественником?
— Если быть точнее, то обычно говорят: «До вас-то был получше!». Любой батюшка переживает о подобном, потому что община будет сравнивать тебя с предыдущим настоятелем. Если ты не сломаешься психологически, то да, ты выживешь. А так нет.
ТРУД И СЛУЖЕНИЕ
— Сегодня, даже если отреставрировать храм, населения для таких «толп» не сыскать. Часто в соцсетях в тематических дискуссиях спрашиваю, а надо ли нам вот эти большие храмы опять возрождать в этих действительно маленьких населённых пунктах? Может быть, нам сначала возродить деревню, открыть там какое-нибудь предприятие? И когда там будет тысяча людей, поставить им уже храм на тысячу.
— Знаете, я таких комментаторов встречал за своё служение в православии очень множество. Я в интернете активный пользователь, да простит меня моё начальство и Господь Бог! Я в эти споры влетаю пока ещё со всеми вытекающими последствиями. Где-то два года назад я поучаствовал в первом московском форуме благотворительного фонда «Белый ирис», который занимается как раз по всей России восстановлением храмов. И у них есть одна очень интересная оговорочка, они занимаются восстановлением сельских храмов. Ездил, участвовал. Вот знаете, по тем проектам, которые я увидел, — где начинает восстанавливаться храм, там начинает восстанавливаться жизнь.
Нормальная человеческая духовная жизнь. Не то, что мы получаем в городе, где у тебя есть выбор из множества храмов. Город диктует храмам своё время. Это я уже пришел сам к осознанию, десять лет был пономарём Свято-Троицкого собора Ижевска. И вот потом как-то вот Господь перевёл меня в статус священника, я уехал в село, и тут понял, что сельский храм — это не есть знак равенства храм городской.
Да, в городе ты можешь зайти, помолиться, свечку поставить, и с тебя этого достаточно. Сельский храм — это немножко другое. В сельском храме ты должен жить.
Жить этим храмом, жить этим наполнением. В селе храм — это, действительно, место силы, куда надобно нам приходить. Не все понимают, не все осознают. И вот задача священника, именно сельского священника, — этот центр создать. У кого-то получается, а у кого-то нет.
— То есть приходится ходить по селу, общаться с людьми. Говорить: «приходите в гости…».
— А по-другому никак. В городе немножко ритм жизни другой. В городе и у священников другие задачи немножко. У городского священника есть множество треб, ты куда-то можешь уехать, ты можешь куда-то просто уйти по каким-то делам, у тебя каждодневная служба и так далее, и тому подобное.
В селе такого нет, каждодневных служб, но там есть немножко другой формат. Человек может просто, идя в магазин, захотеть зайти в храм. Если там не будет в этот момент священника, человек просто больше туда ни разу не зайдёт. Потому что у него в голове сложится: «О, да храм закрыт, а что делать-то? Вот у меня сейчас был порыв, и всё».
И если ты его упустишь, это уже твоя проблема. И поэтому многие священники стараются среди недели в сельских храмах поставить ещё какой-нибудь молебен. То есть чтобы как-то была возможность быть в храме, чтобы действительно у кого-то сработал этот триггер — надо зайти. Не был человек на двунадесятые большие праздники, а тут вот молебен посреди недели. «А дай-ка я просто вот зайду».
У меня такое бывало, сам сталкивался. Четыре года подряд служу среди недели. Приходят свои, свои, свои, свои. Месяц проходит, бам, какой-то новый человек. Спрашиваю своих же, а это кто был-то? Так это наш житель села, он в храм-то уже лет 30 не ходил. У тебя у самого глаза увеличиваются. И вот этот момент профукать можно влёгкую.
Поэтому немножко приходится подстраиваться под жителей села, под их особенности. Например, самая удивительная особенность сельского жителя у нас. Суббота, вечером во всех храмах Русской Православной Церкви служится так называемая вечерняя служба перед воскресным днём, на которой по уставу положено быть православным христианам, если они хотят поучаствовать в литургии в воскресенье. Но в чём особенность сельского прихода? В том, что в субботу вечером, как у всех заведено, так сказать, по неписаному правилу, у всех приезжают родственники из города, какие-то дети, внуки, правнуки и все остальные прочие. Плюс топится у всех баня. Какой там храм?!
И ты просто первый год начинаешь возмущаться. Второй год ты просто начинаешь всех жёстко ограничивать, третий уже просто говоришь: «Ай, да Бог с ними». А на четвёртый год ты понимаешь — суббота, вечер, все заняты. Значит, мы на что делаем упор, потому что клироса у нас там профессионального нет. Увеличиваем объём молебнов на неделе. Если ты служил один молебен, ставим два-три, чтобы всё равно у человека была возможность прийти в храм.
Также для привлечения прихожан открываем онлайн всякие штуки по типу группы в соцсетях, чатах в мессенджерах. Нам очень в этом сильно помог ковид.
— Отпустите грехи онлайн, батюшка?
— Нет, до такого мы не дошли. Мы только можем наставить человека, чтобы он задумался и пришёл в храм. Кстати, тоже срабатывает. А так, чтобы вот «отпущаются тебе грехи во имя контр, альта и делита, аминь», такого не было. Слава Богу!
Тихонько веду свой бложек маленький, тихонько развивается. Бывает, о себе что-нибудь пишу. Там тоже всякие вопросы прилетают интересные. Потому что совет батюшки нужен всегда. Особенно в нынешнее время, когда такая непростая ситуация в стране.
И сейчас люди духовность начали заново искать. Правда, конечно, не всё у нас, батюшек. Но хотя бы вот процентная составляющая идёт. Недавно одну статистику очень интересную нашёл, с удовольствием почитал. Оказывается, у нас вообще в мире всего 87% верующих. Именно верующих. Но из них процентная составляющая христиан — 23%. Из них составляющая православие — 5%. То есть действительно верующих много, но пока что верующих во что?
Ведь взять даже тех же моих любимых атеистов. По факту атеист — это тоже человек верующий, но верующий во что? В науку, в прогресс и так далее, и тому подобное. Но он верующий. Его нельзя назвать дураком или неверующим.
Большинство у нас ищущие. Им надо всё по полочкам разложить, и они тогда все скажут, да, это всё проверено. Но у нас же этим никто не занимается.
У меня есть один знакомый хороший, с которым мы в такие споры постоянно ходим. Часто в беседе приходим к выводу, что христианство должно было появиться. Если бы не было христианства, то человечество просто-напросто бы вымерло. То есть к общему знаменателю мы как-то приходим. Хотя человек в Бога пока что ещё не верит. Так что они ищущие. Они ищут что-то своё. И кто-то находит.
Задача священника, в первую очередь сельского священника, — постараться на понятном языке человеку всё это донести. Тут тоже есть особенность интересная в отличии сельского священника от городского. Городской священник может разговаривать на языке философском. Но в селе люди попроще. Им нужно все по-простому, на примерах. Желательно даже на своих. Приведу простой пример. Например, есть современный проповедник отец Артемий Владимиров. Прекрасный проповедник! И голос поставленный, и вот эта вот философская натура. Вот прям ах!
Но для сельских батюшек больше подойдёт кто-то в роде отца Димитрия Смирнова, ныне покойного. Он попонятнее, поживее.
— А сейчас народ на селе десятину платит или нет? Популярная тема про «цену свечки». В Библии сказано, что даром, но там же и сказано, что десятина обязательна.
— Даже не в этом дело. Просто все забывают о том, что Церковь тоже в государстве живёт. Да, мы юридически отделены от государства, но де-факто у нас никто не отключал газ, никто не отключал воду, мы не на кострах еду готовим, за это всё приходится платить.
Говоря о десятине, есть такой замечательный батюшка, которого я сейчас во многом цитирую, священник Владислав Береговой. И он однажды в своём блоге сказал одну простую фразу: «Если бы к нам сейчас в храмы вернулась десятина, всё, что вы сейчас говорите, что дорого, стало бы бесплатным».
Потому что, извините меня, в большинстве церквей, не говоря уж про Русскую православную церковь, а, например, Армянская апостольская церковь или Католическая церковь, или даже взять Русскую православную церковь за границей, у них есть понятие, если ты вступаешь в общину церкви, ты обязан платить десятину. Но у них свечки бесплатные, там всё бесплатное. Понимаете, понятие десятины здесь такое размытое. Мы не платим десятину, но где-то приходится нам эти вот «цены вводить», хотя опять же цены мы вводим в большинстве случаев на товары.
Мы не говорим о том, что повсеместно, конечно, мы на требы тоже поставим цены. Как мне в беседе сказал один батюшка: «А, простите, как благодать продавать за деньги?». Вот приходишь в любую церковную лавку, там написано: «рекомендуемое пожертвование», а не цена.
Если человек приходит в храм, и он видит рекомендуемые пожертвования, но у него нет средств, он может спокойно подойти в церковную лавку и пригласить священника, сказав, «я очень хочу креститься, но вот у меня нет денег». И ему никто не откажет в крещении, его покрестят бесплатно. Потому что, извините меня, такое желание мы не пресекаем никак.
— И церковные старосты существуют?
— Не везде. Казначей прихода есть. Настоятелю всё равно надо какие-то вещи вне богослужебные, но храмовые вопросы от себя немножко отодвинуть. Священник ставлен служить народу. А для каких-то финансовых операций казначей есть. Хотя это не везде так. Иногда священник просто не может поставить никого казначеем не потому, что он не хочет этого. Нет финансовой возможности. Ему же надо платить зарплату, за него надо платить налоги, всё регистрировать. А у него, извините, просто на приходе стоят две бабушки, которые приносят в месяц тысячи три, дай бог. И всё, и больше возможностей у него для развития нет.
Сразу уточню, что не всем у нас на сёлах священникам по 35-40 лет. Большинство — это уже умудрённые опытом священники, которым лет по 50-60. Извините меня, они куда-то бегать за спонсорами уже просто физически не имеют возможности.
КЕСАРЮ КЕСАРЕВО
«Тихонько развиваемся. Всё равно спонсоры везде нужны. Они так ведь и называются в православии: «благоукрасители, жертвователи и попечители святаго храма сего». На каждой Божественной литургии они поминаются. Всё благодаря им», — продолжает собеседник.
— И вот чтобы всё возродить, надо сначала восстановить храм?
— Нет, даже не так. Нужно его начать восстанавливать. Чтобы люди видели, что там что-то делается. И присоединялись. Завлекать именно своим примером, своим опытом.
Вы спросили, что нужно храму сейчас, я бы ответил так - люди. То есть можно же просто написать «на восстановление надо там 100 тысяч миллионов», но можно иначе. Один знакомый батюшка организовал у себя на приходе, так сказать, туристическую деятельность. И прописал: «Мы принимаем пожертвования». А дальше идёт список: кирпичи, цемент, доски…
Рассказывал мне, приехала группа на автобусе туристическая. Всё хорошо, походили, посмотрели храм. И потом начальница экскурсионного автобуса подходит и говорит: «Батюшка, вы не пугайтесь, к вам завтра «Газелька» придёт, и надо будет её разгрузить». В итоге привезли стройматериалы. Получается, экскурсионная группа решила по своим каналам где-то найти стройматериалы необходимые. Батюшке привезли цемент, доски, инструмент какой-то. Благодаря этому восстановили коморку, в которой потом смонтировали газовую котельную. Благодаря одной «Газельке».
Понимаю, что не у всех сейчас есть деньги. Кто-то помогает на СВО, кто-то помогает бездомным, кто-то вот — жителям разрушенных республик. Не все могут пожертвовать деньгами. Но у нас человеческий ресурс никуда не делся. Почему этим-то нельзя помочь? Я везде пишу во всех мультимедийных пространствах: «Нет возможности помогать деньгами — сделайте репост!».
Больше людей увидят, больше подпишутся. Один предприниматель мне очень хорошо помог при ремонте молельного дома в Кигбаево. Я его контакты нашёл в интернете и напрямую позвонил. Так мол и так, прошу прощения, я настоятель сельского храма, у меня не особо много средств; но их нет совсем, чтобы сделать пол. Для этого нужна была толстая фанера. И я у него попросил даже не бесплатно пожертвовать, а спросил о возможности предоставления существенной скидки.
Проходит буквально два часа. Мне звонок с этого же номера: «Батюшка Григорий? Завтра приезжайте, забирайте 30 листов хорошей, мощной фанеры».
У меня глаза на лоб. Так можно было? Человек просто взял и помог. Я нашёл машину, привёз в храм фанеру, и мы сделали прекрасный чистовой пол, который до сих пор прихожан радует. У меня хотя бы дуть со щелей там зимой перестало. И вот таких примеров десятков-то 40 наберётся. Люди готовы помогать, даже если не деньгами, то стройматериалами.
Есть знаменитый сайт, который существует довольно-таки давно, «Помоги приходу». Задача у основателя фонда — помогать таким сельским, разрушенным, малоимущим храмам. И он тоже не всегда присылает деньги. Я поучаствовал в этой программе, когда пришёл на Кигбаевский приход. Там церковной утвари не было. Евхаристический набор практически отсутствовал. И вот я узнал про этот сайт «Помоги приходу» и просто в графе соответствующей попросил этот набор, который стоил по тем деньгами около 10 тысяч рублей. Ещё попросил крестильную большую напольную купель. Она тысячи четыре стоила. Потому что, когда я пришёл на приход, там крестили в цветочном горшке на полу. Ну это уж извините.
В итоге пришло десять коробок! Они не знали, что мне это нужно, но оказалось, что я в этом нуждаюсь очень сильно! Прислали перфоратор, шуруповёрт, болгарку, посуду для кухни… Если посчитать, сколько на хозяйство всего было куплено, то на 400 тысяч наберётся влёгкую.
Помогли, в общем, сельскому приходу очень сильно. Я был в таком шоке, даже сейчас до сих пор мурашками покрываюсь, вспоминая. Именно с сайта «Помоги приходу» началась новая жизнь Кигбаевского прихода. И вот постепенно, постепенно как-то начинаем развиваться.
— Что сегодня из себя представляет само село и окрестности?
— Вполне себе большой населённый пункт. Если брать Кигбаевское муниципальное образование, то на 2014 год было 3,5 тысячи человек по району. Вполне себе приличное. С учётом дачников и не дачников, может быть, реально живущих людей тысячи две точно наберётся.
— А что есть Кигбаево сейчас, чем можно привлечь людей?
— Понятное дело, что «Кигбаевский бекон», «Русская нива».
— Это же всё КОМОС?
— Да, кстати, благодаря КОМОС ГРУПП у нас каждый год куриные яйца к Пасхе. Мы распределяем их по многим малоимущим прихожанам. Кои этому рады, потому что не у всех курицы есть.
Хотя в этом году произошел удивительный случай. На Пасху у двоих прихожанок просто перестали нестись курицы. Надо яйца на Пасху красить, а их просто нет. КОМОС ГРУПП, благо, они привозят яйца за неделю до Пасхи. И мы этим дамам по две кассеты дали. Какая там радость была! Я такой радости давно не видел.
Действительно, потом принесли на праздник. Вроде бы, ты им раздал, но когда сами потом принесли каждая от себя по десяточку крашеных, приятно стало всё равно. Поэтому КОМОС всё равно нет-нет да помогает, слава Богу. Говорю, они не могут, возможно, даже помочь финансово; я их прекрасно понимаю, у них сейчас просителей таких как мы — вагон и маленькая тележка.
Мы готовы принять любую помощь. Если вы привезёте два автобуса туристов, тоже будем благодарны. Там есть что посмотреть. Ведь мы стоим на старом Елабужском почтовом тракте. Приход раньше был крупным агломератом, в котором действительно было много населения. Тем более, если заглядывать в историческую справку, в Кигбаево проводилось три ярмарки в год. В то время, как в городском каком-нибудь храме, одна в год. Значит, народ приезжал, торговцев было много, купцов. Поэтому и три ярмарки в год — как три престола в храме Кигбаево — зимой, весной и осенью. Надеюсь, что в скором времени у нас в селе откроется собственный музей.
* * *
