25 июля 2025 года исполняется 45 лет со дня смерти Владимира Высоцкого. Почти полвека — целая эпоха. А его голос до сих пор звучит в наших сердцах.
Есть артисты, которые просто поют. Есть те, кто развлекает. А есть единицы — те, кто становится кодом нации, языком целых поколений. Владимир Семенович Высоцкий был именно таким. Поэт, актер, бунтарь, философ — он горел так ярко, что сгорел дотла в 42 года, оставив после себя пепелище из нереализованных планов и негаснущую память.
Магнитофон ИЖ 303 и тайны души
Я помню дедушку Александра Ивановича Макарова — фанатичного поклонника творчества Высоцкого. В его доме стояла целая коллекция записей: сначала пленки, затем кассеты, аккуратно разложенные в пластиковых чехлах по шесть штук. Концертные записи, студийные раритеты, виниловые пластинки с лаконичными названиями: «На концертах В. Высоцкого» и номер.
Приходя из школы на обед к бабушке и дедушке, мы с дедом погружались в этот мир. Он объяснял мне тайные смыслы песен: почему мужик просит натопить ему баньку, откуда он вернулся, кто такие бичи. Дед всегда пускал слезу под одну особенную песню — о баньке по-белому и наколке времен культа личности, которая синеет на левой груди.
Высоцкий пел не просто о чем-то — он пел о том, что болело у каждого в душе, но об этом нередко нельзя было сказать вслух.
Звезда, которая сгорела слишком рано
Высоцкий был как комета — появился внезапно, пронесся по небосклону советской культуры ослепительной вспышкой и исчез, оставив только след в памяти. Но какой след! Его песни стали универсальным языком — каждый, кто их слышал, может продолжить любую строчку или ввернуть цитату в разговор.
Даже самые, казалось бы, незначительные строки несли глубокий смысл. «Правда, шведы с финнами — ну ладно!» — фраза из песни «В Ленинграде городе», за которой скрывается целая эпоха сатиры и горькой иронии, которую так точно описал Сергей Довлатов.
Высоцкий не просто пел — он кодировал реальность. Его песни были шифром времени, понятным каждому, кто жил в той эпохе полунамеков и недосказанностей.
Вечная память
Сегодня память о Владимире Семеновиче живет и дышит. О нём снимают фильмы (посмотрите «Копейка», там он гениально сыгран), записывают каверы (послушайте Чигракова с его «Лирической»), его именем называют улицы, скверы и даже небоскреб в Екатеринбурге.
У меня есть его сборник «Нерв», воспоминания Мари Влади «Владимир, или прерванный полет», альбом с каверами рок-музыкантов. Иногда я включаю на планшете его песни и понимаю: время не властно над настоящим искусством.
Высоцкий ушел от нас слишком рано — в 42 года, на пике славы, когда еще столько хотелось сказать и спеть. Но разве не в этом трагедия всех великих? Они горят так ярко, что их пламя не может долго выдерживать реальность.
Выбор трудного пути
«Здесь вам не равнина — здесь климат иной, идут лавины одна за одной... И можно свернуть, обрыв обогнуть, но мы выбираем трудный путь, опасный, как военная тропа».
Эти строки — метафора всей его жизни. Высоцкий всегда выбирал трудный путь: говорил правду, когда было опасно, пел то, что нельзя было петь, жил так, как считал нужным, а не как было принято.
И именно поэтому его голос до сих пор звучит в наших сердцах. Потому что настоящие звезды не умирают — они просто переходят в другое измерение, где их свет продолжает освещать дорогу тем, кто идет следом.
Светлой памяти Владимира Семеновича Высоцкого — человека, который научил нас не бояться выбирать трудный путь.
* Заметки в блогах являются собственностью их авторов, публикация их происходит с их согласия и без купюр, авторская орфография и пунктуация сохранены. Редакция ИА «Сусанин» может не разделять мнения автора.
