Сегодняшний пресс-завтрак, организованный Ассоциацией развития города (АРГО) и Администрацией г.Ижевска, вынудил меня прилюдно излагать кое-какие собственные мысли с утра, чего я, признаться, не люблю. Тем не менее, делать это пришлось, благо – повод (и место) обязывали: к обсуждению будущей Стратегии развития Ижевска были приглашены редакторы СМИ и журналисты, собравшиеся для этого в ресторане «Сказка».
Первый же вопрос, адресованный участникам ведущим – Львом Гордоном – кому-то наверняка мог бы показаться «детским». Если я не ошибаюсь в формулировке, звучал он так: что хорошее есть в Ижевске?
Ответить на него легко, если делать это самым банальным образом, и в то же время – трудно, коли речь идет о вещах серьезных. Попробуйте сами, если не верите, отбросив все эти «в Ижевске хорошо потому, что в нем живу я» или нечто в том же духе. Речь-то идет о видах на будущее города, с которым этот ответ необходимо как-то увязать…
Я задумывался, причем не раз. И вот что сформулировал для себя, выдав сегодня за экспромт. По-моему, главным положительным итогом прошедших, если считать грубо, лет двадцати пяти стало для Ижевска очередное «обнуление» самого смысла его существования. Более точное слово мне подобрать сложно, поэтому буду, поясняя собственную мысль, пользоваться этим.
В XX веке – и тут организаторы пресс-завтрака, представившие на слайдах вариант собственного видения истории города, на мой взгляд, абсолютно правы – Ижевск, как ни крути, имел четко сформулированное предназначение. Он был городом-заводом, более того – с определенного момента «закрытым», и, как это ни парадоксально, тем и славился.
На вопрос о том, откуда вы, собеседник получал ответ. И если название города у него не вызывал никаких ассоциаций, приходилось выдавать заученное раз и навсегда:
- Калашников, мотоциклы «ИЖ», автомобили, кое-что еще…
- А, точно, помню-помню… - кивал визави.
И ты хорошо представлял ход его мыслей: «Ну да, а еще ВПК, космос, «ракеты, как сосиски идут с конвейера», каждый третий – майор КГБ с портативным магнитофоном под полой…»
Но с определенного момента это окруженное некоей тайной предназначение потеряло вместе с таинственностью всяческую актуальность. Об Ижевске забыли (как, впрочем, и обо всей стране, но об Ижевске – забыли «больше») «на самом верху». И его жители, как те обитатели Таллинна, которые искренне гордятся тем, что их упомнил Хемингуэй («В каждом порту мира вы найдете, по крайней мере, одного эстонца…»), жадно ловили и, поймав, искренне удивлялись любому упоминанию города и республики где угодно за их пределами.
Окружавшее город, проникшее в саму его суть двадцатипятилетнее «молчание» и стало причиной «обнуления». А если точнее – то «обнуления» очередного: сути, смысла, истории города. И в этом, как мне кажется, есть большой плюс – к разработке Стратегии городские сообщества приступают с чистого листа. Их память если что и тяготит, то отбросить этот груз, «замолчать» его – ничего не стоит. Время лечит: ничто не будет мешать, заставлять оглядываться, учитывать как непреложный факт, раздражать.
Одна моя знакомая, рассказывая о потерявшем память человеке, искренне восхищалась тем, что, малость оклемавшись, он вспомнил собственную жену:
- Вот, смотри, какой достойный человек! А ведь имел полнейшую возможность, вспомнив, и не признать…
Но у Ижевска – другая история. На его персональном счету таких амнезий – как минимум, еще две. Первая, и, пожалуй, самая масштабная случилась в 1918 году, когда из только что ставшего «городом» Ижевска ушла его готовившаяся стать «городской» прослойка.
Вторая относится к 60-ым годам XX века, в которые Ижевск проживал то, что прочие города пережили в ходе сталинской индустриализации. Ижевск пытался поглотить и как-то «переварить» огромное, небывалое количество сельского населения, ехавшего в город с багажом собственного уклада, взглядов на жизнь, психологии – того, что называют менталитетом (как же я не люблю это слово, но никуда от него не денешься!).
И в этом – мой ответ на другой вопрос Льва Гордона: что в Ижевске плохого? Да то и плохо, что город в сущности таковым и не является. Не слыхавший о Магдебургском праве, получивший городской статус только в 1918-ом, Ижевск по сей день не имеет традиций городской жизни. Он – для подавляющей части обитателей не более чем относительно комфортное, с раздельным или смежным санузлом, магазинами шаговой доступности, всегда плохими дорогами и традиционно ругаемым начальством – место жительства.
Отсюда – этот удивительный большинству приезжих иностранцев (да и соотечественников тоже) патернализм. В тесных рамках которого город представляется не тем, что заработали, построили и обустроили те, кто городом и являются – его жители, а тем, что кто-то «выделил», «дал», а чаще – «не дал» и «не выделил». Ровно по этой причине действия бабушки садящей во дворе куст сирени вызвали у жены моего соседа, еженедельно вытряхивавшей половики в окно, тяжкое недоумение. Выливая на деревцо кастрюлю кипятка, она искренне возмущалась:
- Ей что больше всех надо, что ли?...
Бабушке действительно «было надо». Как сегодня «надо» примерно сотне горожан, еженедельно собирающихся выпить «стратегического чая». Заварится ли он так, как надо, я не знаю: они могут предвидеть будущее, я – нет. Единственное, что я могу – не выливать на их головы кипяток, место которому – в чайнике. Куда, следуя старому мудрому анекдоту, кроме кипятка, таки следует, не жалея, класть побольше чая. Для моего чайника его сегодня вполне хватило, за что – спасибо.
Источник: ЖЖ
* Заметки в блогах являются собственностью их авторов, публикация их происходит с их согласия и без купюр, авторская орфография и пунктуация сохранены. Редакция ИА «Сусанин» может не разделять мнения автора.
