Традиционно, как все важное, тема мастер-плана появилась в нашей работе неожиданно. Сергей Гордеев начал носиться с идеей, которую в тот момент даже он сам не мог точно сформулировать. Никто из нас тогда до конца не понимал, что это такое, ведь в российских регламентах такого документа не существует. Как и с «Русским бедным», я предложил Сергею заниматься этим на свой страх и риск. Всякая инициатива наказуема.
Сергей нашел очень серьезных партнеров и через некоторое время познакомил меня с Кисом Кристиаансом, руководителем градостроительного направления Высшей технической школы Цюриха, профессором Лондонской школы экономики, создателем фирмы KCAP. Самые крупные проекты Киса – Олимпиада-2012 в Лондоне, преобразование речного порта в Гамбурге, мастер-план железнодорожного вокзала в Цюрихе. Сейчас у него появляется какой-то огромный проект на востоке.
На старте не было почти никаких шансов, что команда KCAP согласится с нами работать. Они никогда не работали в России, уже тогда у них вырисовывался большой проект в Китае. Гораздо позже, отвечая на мой вопрос, почему они согласились работать с нами, Кис сказал: в Европе уже нет проектов мастер-планирования городов, там в лучшем случае можно планировать крупные районы, а то и кварталы. Выбор между Россией и Китаем был предопределен неверием, что китайцы будут в результате реализовывать созданный мастер-план, а исходя из национального характера «будут кивать, соглашаться, а потом сделают все по-своему».
Получилось так, что мощная команда начала работать над мастер-планом города Перми. Не сразу я понял, насколько это важно. Объясняя теперь своими словами, могу попробовать выстроить логику.
Каждое новое здание, построенное в городе, – это инвестиции. Если строится правильное здание в правильном месте, оно улучшает город, повышает его капитализацию. Но может быть построено неправильное здание в неправильном месте, тогда оно будет убивать город. Задача мастер-плана – сделать так, чтобы каждый рубль, вложенный в любое строительство, улучшал город. А жилищное строительство – это огромные инвестиции. Они составляют примерно четверть всех инвестиций в крае.
Работая с профессионалами, мы поняли главную ошибку, которая была допущена при строительстве Перми. Пермь строилась, осваивая новые территории, при этом в старые районы практически не вкладывались деньги. В результате в городе нет ни одного идеально благоустроенного района. В центр инвестиции не шли, и инфраструктура обвешала, а новые районы строились по принципу спальных, и жизни там, особенно днем, почти нет. Днем оттуда все уезжают работать в другие районы. Важно было перейти от принципа «строим там, где есть свободное место» к принципу «строим там, где людям будет комфортно жить и работать».
Важные вопросы, которые решала команда градопланировщиков, – это вопрос этажности зданий, вопрос соотношения личных и общественных пространств, вопрос организации общественного транспорта. В городе появились первые выделенные полосы для общественного транспорта, и, как это ни удивительно, жители почти единодушно одобрили их существование.
Сейчас стоит новая задачка – разработать новую типологию жилья. Мы знаем, что такое сталинская застройка – в Перми это пятиэтажные дома, построенные вдоль улиц, что называется, фасады кварталов. В большом объеме сохранились хрущевки: беспорядочно разбросанные в периметре кварталов пятиэтажки из силикатного кирпича, стоящие вдоль красных линий улиц, поперек им или даже под углом. Сохранились и такие же по типу панельные пятиэтажки того же периода. Преимущественно на Садовом и Парковом построены новые серии панельных домов высотой от 9 этажей, также беспорядочно разбросанные по кварталу. И, наконец, в перестроечный период начали строиться «свечки», которые втыкались на свободную территорию. Где находили свободное место, там и втыкали ☹.
Новая типология жилья в центре города предполагает максимум шестиэтажные дома, построенные по периметру небольших кварталов. Небольшой квартал – это примерно 70 на 70 или 100 на 100 метров. Внутри этого квартала будет не общественное пространство, а частная территория для жителей дома. Такое строительство предполагает высокую плотность застройки.
Надо понять, насколько это приживется у нас в России. Запланированы два пилотных проекта: один в районе ДКЖ на землях снесенных в этом году бараков, второй на улице Революции, на месте психиатрической лечебницы. Только когда мы пройдем этот шаг, мы поймем, насколько приживется такая застройка, и этот первый шаг мы должны будем сделать в течение ближайшего года. До декабря будут выставлены на аукцион площадки в районе ДКЖ, инвесторы обязаны будут строить там жилье в соответствии с новыми требованиями. Площадка на улице Революции будет выставляться на торги весной следующего года, причем каждый квартал будет выставляться уже с разработанным архитектурным решением, предполагается, что достаточно известного в мире архитектора. Этот проект – еще больший риск, но и потенциально еще больший успех.
Наряду со строительством жилья планируется построить в ближайшие годы несколько общественных объектов. В этом году Сергей Гордеев планирует передать готовый проект архитектора Григоряна, предусматривающий реконструкцию Речного вокзала под Музей современного искусства. За два года этот музей может быть построен. Это чуть ли не первый музей в стране, который будет соответствовать всем международным нормам безопасности хранения и экспонирования культурных ценностей.
За спонсорские деньги «Лукойла» ведется проектирование нового здания Театра оперы и балета. Архитектурный конкурс выиграл архитектор с мировым именем Дэвид Чипперфильд. Если все пойдет по плану, то в 2015 году откроется новый современный зал на тысячу мест. В эти же сроки будет реконструировано и старое здание театра. Театр – это не только стены. Пермский балет славился всегда, но в этом году театру очень повезло: художественным руководителем стал Теодор Курентзис. У нас появился симфонический оркестр, возможно, лучший в стране. Курентзис верит в то, что наш театр может быть лучшим не только в сопоставлении с Большим и Мариинкой, но вполне может конкурировать с ведущими театрами мира. Планируются совместные постановки, так называемая копродукция, с самыми известными в мире театрами.
Достаточно сложная у нас до сих пор ситуация с Пермской художественной галереей. Мы понимаем, что надо освобождать здание и передавать его церкви. Условий для хранения в этом здании произведений искусства нет, оставлять их там опасно, но построить новую галерею – это не бараки построить и не склад. Должна быть идея, должен быть смысл, и к этой идее мы должны придти, общаясь с великими архитекторами. Чем это закончится, когда этот процесс приобретет реальные очертания, говорить пока рано. Это может произойти как через месяц, так и через год. Но здесь мы не должны спешить.
Аналогичные процессы идут по инфраструктурным объектам – аэропорту и железнодорожному вокзалу. Пока на предварительном этапе находится совместная работа с испанским архитектором Рикардо Бофиллом по проектированию аэропорта. У нас пока нет контракта с ним, но первые наброски, видение, сделанные его рукой, мы уже получили. Это человек, который разработал и по сей день сопровождает строительство и развитие аэропорта Барселоны, лучшего аэропорта Европы. Когда он начинал стройку, проектировал аэропорт под поток, сопоставимый с сегодняшним пермским, – полтора миллиона пассажиров в год. Сегодня плановая пропускная способность аэропорта Барселоны – 70 миллионов.
Железнодорожный вокзал проектируем совместно с «Дойчебан», немецкими железными дорогами.
Итак, задача реализации мастер-плана города Перми – это два больших блока вопросов. Первый: все делать согласно принятому мастер-плану, не отходить от него, и тогда есть шанс, что мы создадим правильный город. Второй: реализовывать ключевые проекты, каждый из которых должен быть на уровне мировых шедевров. Тогда эти точечные проекты украсят город, станут его жемчужинами. Если мы это реализуем, значит, мы не зря жили и работали.
Текст полностью: http://chirkunov.me/2011/11/04/моя-мечта-3/
* Заметки в блогах являются собственностью их авторов, публикация их происходит с их согласия и без купюр, авторская орфография и пунктуация сохранены. Редакция ИА «Сусанин» может не разделять мнения автора.
Сергей нашел очень серьезных партнеров и через некоторое время познакомил меня с Кисом Кристиаансом, руководителем градостроительного направления Высшей технической школы Цюриха, профессором Лондонской школы экономики, создателем фирмы KCAP. Самые крупные проекты Киса – Олимпиада-2012 в Лондоне, преобразование речного порта в Гамбурге, мастер-план железнодорожного вокзала в Цюрихе. Сейчас у него появляется какой-то огромный проект на востоке.
На старте не было почти никаких шансов, что команда KCAP согласится с нами работать. Они никогда не работали в России, уже тогда у них вырисовывался большой проект в Китае. Гораздо позже, отвечая на мой вопрос, почему они согласились работать с нами, Кис сказал: в Европе уже нет проектов мастер-планирования городов, там в лучшем случае можно планировать крупные районы, а то и кварталы. Выбор между Россией и Китаем был предопределен неверием, что китайцы будут в результате реализовывать созданный мастер-план, а исходя из национального характера «будут кивать, соглашаться, а потом сделают все по-своему».
Получилось так, что мощная команда начала работать над мастер-планом города Перми. Не сразу я понял, насколько это важно. Объясняя теперь своими словами, могу попробовать выстроить логику.
Каждое новое здание, построенное в городе, – это инвестиции. Если строится правильное здание в правильном месте, оно улучшает город, повышает его капитализацию. Но может быть построено неправильное здание в неправильном месте, тогда оно будет убивать город. Задача мастер-плана – сделать так, чтобы каждый рубль, вложенный в любое строительство, улучшал город. А жилищное строительство – это огромные инвестиции. Они составляют примерно четверть всех инвестиций в крае.
Работая с профессионалами, мы поняли главную ошибку, которая была допущена при строительстве Перми. Пермь строилась, осваивая новые территории, при этом в старые районы практически не вкладывались деньги. В результате в городе нет ни одного идеально благоустроенного района. В центр инвестиции не шли, и инфраструктура обвешала, а новые районы строились по принципу спальных, и жизни там, особенно днем, почти нет. Днем оттуда все уезжают работать в другие районы. Важно было перейти от принципа «строим там, где есть свободное место» к принципу «строим там, где людям будет комфортно жить и работать».
Важные вопросы, которые решала команда градопланировщиков, – это вопрос этажности зданий, вопрос соотношения личных и общественных пространств, вопрос организации общественного транспорта. В городе появились первые выделенные полосы для общественного транспорта, и, как это ни удивительно, жители почти единодушно одобрили их существование.
Сейчас стоит новая задачка – разработать новую типологию жилья. Мы знаем, что такое сталинская застройка – в Перми это пятиэтажные дома, построенные вдоль улиц, что называется, фасады кварталов. В большом объеме сохранились хрущевки: беспорядочно разбросанные в периметре кварталов пятиэтажки из силикатного кирпича, стоящие вдоль красных линий улиц, поперек им или даже под углом. Сохранились и такие же по типу панельные пятиэтажки того же периода. Преимущественно на Садовом и Парковом построены новые серии панельных домов высотой от 9 этажей, также беспорядочно разбросанные по кварталу. И, наконец, в перестроечный период начали строиться «свечки», которые втыкались на свободную территорию. Где находили свободное место, там и втыкали ☹.
Новая типология жилья в центре города предполагает максимум шестиэтажные дома, построенные по периметру небольших кварталов. Небольшой квартал – это примерно 70 на 70 или 100 на 100 метров. Внутри этого квартала будет не общественное пространство, а частная территория для жителей дома. Такое строительство предполагает высокую плотность застройки.
Надо понять, насколько это приживется у нас в России. Запланированы два пилотных проекта: один в районе ДКЖ на землях снесенных в этом году бараков, второй на улице Революции, на месте психиатрической лечебницы. Только когда мы пройдем этот шаг, мы поймем, насколько приживется такая застройка, и этот первый шаг мы должны будем сделать в течение ближайшего года. До декабря будут выставлены на аукцион площадки в районе ДКЖ, инвесторы обязаны будут строить там жилье в соответствии с новыми требованиями. Площадка на улице Революции будет выставляться на торги весной следующего года, причем каждый квартал будет выставляться уже с разработанным архитектурным решением, предполагается, что достаточно известного в мире архитектора. Этот проект – еще больший риск, но и потенциально еще больший успех.
Наряду со строительством жилья планируется построить в ближайшие годы несколько общественных объектов. В этом году Сергей Гордеев планирует передать готовый проект архитектора Григоряна, предусматривающий реконструкцию Речного вокзала под Музей современного искусства. За два года этот музей может быть построен. Это чуть ли не первый музей в стране, который будет соответствовать всем международным нормам безопасности хранения и экспонирования культурных ценностей.
За спонсорские деньги «Лукойла» ведется проектирование нового здания Театра оперы и балета. Архитектурный конкурс выиграл архитектор с мировым именем Дэвид Чипперфильд. Если все пойдет по плану, то в 2015 году откроется новый современный зал на тысячу мест. В эти же сроки будет реконструировано и старое здание театра. Театр – это не только стены. Пермский балет славился всегда, но в этом году театру очень повезло: художественным руководителем стал Теодор Курентзис. У нас появился симфонический оркестр, возможно, лучший в стране. Курентзис верит в то, что наш театр может быть лучшим не только в сопоставлении с Большим и Мариинкой, но вполне может конкурировать с ведущими театрами мира. Планируются совместные постановки, так называемая копродукция, с самыми известными в мире театрами.
Достаточно сложная у нас до сих пор ситуация с Пермской художественной галереей. Мы понимаем, что надо освобождать здание и передавать его церкви. Условий для хранения в этом здании произведений искусства нет, оставлять их там опасно, но построить новую галерею – это не бараки построить и не склад. Должна быть идея, должен быть смысл, и к этой идее мы должны придти, общаясь с великими архитекторами. Чем это закончится, когда этот процесс приобретет реальные очертания, говорить пока рано. Это может произойти как через месяц, так и через год. Но здесь мы не должны спешить.
Аналогичные процессы идут по инфраструктурным объектам – аэропорту и железнодорожному вокзалу. Пока на предварительном этапе находится совместная работа с испанским архитектором Рикардо Бофиллом по проектированию аэропорта. У нас пока нет контракта с ним, но первые наброски, видение, сделанные его рукой, мы уже получили. Это человек, который разработал и по сей день сопровождает строительство и развитие аэропорта Барселоны, лучшего аэропорта Европы. Когда он начинал стройку, проектировал аэропорт под поток, сопоставимый с сегодняшним пермским, – полтора миллиона пассажиров в год. Сегодня плановая пропускная способность аэропорта Барселоны – 70 миллионов.
Железнодорожный вокзал проектируем совместно с «Дойчебан», немецкими железными дорогами.
Итак, задача реализации мастер-плана города Перми – это два больших блока вопросов. Первый: все делать согласно принятому мастер-плану, не отходить от него, и тогда есть шанс, что мы создадим правильный город. Второй: реализовывать ключевые проекты, каждый из которых должен быть на уровне мировых шедевров. Тогда эти точечные проекты украсят город, станут его жемчужинами. Если мы это реализуем, значит, мы не зря жили и работали.
Текст полностью: http://chirkunov.me/2011/11/04/моя-мечта-3/
* Заметки в блогах являются собственностью их авторов, публикация их происходит с их согласия и без купюр, авторская орфография и пунктуация сохранены. Редакция ИА «Сусанин» может не разделять мнения автора.
