Какой-то особой иной мебели в доме у поморца практически не было. Связано это и с тем, что беспоповцы старались жить максимально автономно от окружающих. Поэтому и фабричную мебель не покупали. Отчасти это было связано с религиозными убеждениями – опасались, что с чужим добром в дом проникнет скверна.

Так, наиболее верные древнему обряду выборные часто отказывались пользоваться общей посудой с посторонними. Нет, в стакане воды путнику, конечно, не откажут, но что потом делать с оскверненной посудой? Могли просто выбросить, могли устроить обряд, чтобы посуду очистить. Такой же обряд с чтением молитвы и прокаливанием в печи устраивали над единственным покупным вне общины продуктом - солью.

Мужчины не брились – грех. Женщины не снимали платка с головы. Впрочем, в 18-19 веках это никого не удивляло, многие обычаи были общими для всех православных.

Зимняя одежда, утеплённая ватой или овчиной, - «чежалко», от слова «тяжело». Демисезонную одежду, похожую на плащ, называли «пониток», поскольку выделывали ее из нитей льна. Интересно другое: старообрядцы в Прикамье приходили из самых разных мест, отстоящих друг от друга порой на тысячи километров. В итоге они приносили с собой разные речевые обороты и непохожие термины. Получалось так, что одни и те же предметы могли иметь самые разные названия: одно у кержаков, другое у поморов. В Удмуртию от гонений бежали и представители других версий старого обряда.

Подробнее о разнице между выходцами из Архангельской области и с р. Керженец

Как считает директор кулигинского краеведческого музея "Истоки" Алексей Некрасов, восстание стало ответом крестьян на насилие и грабежи со стороны тех, кто представлял в Юсовской волости советскую власть. Это анархисты, коммунисты, примкнувшие к ним самые разнообразные социалисты, социалисты-революционеры и "идейно близкие" - откровенные уголовники. При этом сами крестьяне накануне восстания писали в местную ЧК, что никак не против советской власти, но терпеть грабежи и насилие более не могут. И вот когда всех обидчиков перебили – в Юсовскую волость прибыли уже кадровые части Красной армии с пушками и пулеметами. Этой силе крестьянам противопоставить было уже нечего, осталось прятаться в лесах.

В итоге – сотни убитых с обеих сторон, десятки запытаных на смерть представителей новой власти и жестокое, с массовыми расстрелами, подавление восстания силами красных. Правда Кулига была лишь на окраине восстания, его центром стало село Сепыч Пермской губернии.

Более подробно о восстании старообрядческих общин можно прочесть в нашем материале.

С этой кровавой и страшной страницей истории Кулиги связана еще одна загадка.

Село Кулига в итоге находится на одной из высочайших точек водораздела Камы и Вятки. Краевед Александр Кондратьев полагает, что это и предопределяет то загадочное, что до сих пор происходит в Кулиге. По удмуртским легендам, водоразделы рек обладают некой загадочной силой, соединяющей наш и потусторонний миры. Сами удмурты с их культом предков в таких местах селиться не любили, опасались.

Кондратьев рассказал, что местные время от времени видят в тумане странное:

Ходят в селе слухи и о снежном человеке. Якобы в годы войны на лесозаготовках в Кезском районе видели животных, которые передвигались на двух конечностях и бегали быстрее лошади. Слухи эти характерны для севера Удмуртии и прилегающих к нему районов Пермского края и Кировской области.

Дерево возрастом около 300 лет располагается примерно посередине между верстовыми столбами трассы Елабуга - Пермь. Еще одной приметой может служить знак ограничения скорости до 70 км/ч, находящийся буквально в нескольких метрах от Черной сосны.

Дерево не выглядит живым и теоретически давно должно было рухнуть. Вместе с тем его корни не сгнили за многие десятилетия. Эта сосна входит в реестр старовозрастных деревьев Удмуртии. Александр Кондратьев поделился с нами легендами: «Эта сосна почернела по двум легендам. Либо она приняла боль каторжан на себя и этим самым, то есть она исцелила, скажем так, каторжан. Либо, наоборот, от того, что она находилась в том месте, где всегда находились разбойники. И тем самым принимала черную силу на себя». И правда, где-то в этих местах проходил Сибирский тракт, по которому гнали на восток каторжников. Бывало, что они бежали в окрестные леса, где могли заниматься разбоем. Есть и еще одна версия - возле дерева постоянно разжигали костры (каторжане, разбойники, конвой или местные жители?). В итоге дерево просто закоптилось и поэтому стало черным и не сгнило.

Кормившая нас в гостевом доме «У истока» Тамара Бузмакова предложила попробовать уникальный напиток, который не продают в магазине: «Жизнь это была у людей. Этим кормились, и пили, и хлеб на нем делали. По-нашему, это живые дрожжи, можно, наверное, назвать. 10 дней, почти две недели его делают, прежде чем пить. Пророщенный овес, это фактически солод. Сушат его, мелют, потом добавляют. Но это очень процесс длительный, особенный».

Напиток уникальный, попробовать его можно только здесь. Томленка - так она называется - просто не может доехать никуда из Кулиги. Напиток очень газированный, бутылки от тряски разрывает.

Александр Кондратьев рассказал о его качествах:

Томленки бывают «пьяные» и «не пьяные», то есть легкие, как квас. Для детей напиток еще разбавляют. Стакан томленки, немного сахара и 3 литра воды. «Белый квас получается. "Молодяк" говорят. Он опять поднимается, колючий хороший квас получается. Очень такой бродящий напиток. Практически все еще делали. Это вот значит и покос, на покос этот квас флягами делают. И окрошку делать. На лето. И зимой тоже - на праздники», - рассказала Тамара Бузмакова.

Делают из него и самогон. Впрочем, как и с традиционным самогоном, который еще недавно гнали в любой удмуртской деревне в обрядовых целях, перебои с томленкой случаются и в Кулиге. Делать ее сложно, тяжело и долго. Хранить можно или недолго, или в замороженном виде. Под заказ ее делать не берутся - получается не всегда. В итоге даже местные все чаще предпочитают напитки фабричного производства. Томленку же подают туристам, таким как мы. На вкус – нечто среднее между квасом и легким светлым пивом. Утверждать, что та томленка, которой угостили нас, содержала алкоголь, журналисты информагентства «Сусанин» не могут. Никаких особых последствий после приема напитка наши испытатели не заметили. Было вкусно и газировано.

Для возведения такой печи необходимо построить опалубку, густо замесить глину и в течение многих часов сбивать влажную массу специальным деревянным молотом, чтобы глина набрала достаточную прочность. Все это время посередине будущей печи находится здоровенное бревно, которое нужно для формирования топки. Потом бревно просто сжигают, заодно обжигая и высушивая печь изнутри. Технология понятна и проста, но последние такие печи в Кулиге сбивали еще в 60-х годах 20 века.

Городскому жителю не покажется, что он внезапно оказался в 18 веке – современный гостевой дом полностью благоустроен и обеспечен всеми благами цивилизации. Печь здесь кирпичная, есть и вторая, более экономичная, служащая для нагрева воды в контуре отопления. Есть и 20 каналов телевидения федерального мультиплекса, и горячая вода в кране, и теплый уютный туалет. А поскольку в паре сотен метров расположена вышка одного из сотовых операторов, в доме даже ловится мобильный интернет 4g. Гостевой дом «У истока» может принять до 20 проживающих и обеспечить всех горячим питанием по достаточно гуманным ценам.

Сам исток Камы оформлен. Вокруг него выстроены помост и мостики, позволяющие осмотреть сразу несколько ручьев и прудиков, которые потом становятся Камой. Все это построили за несколько последних лет, когда стало ясно, что Кулига может стать привлекательной для туристов. Впрочем, старожилы признают: так им проще не только выживать, но и принимать детей и внуков, разъехавшихся из села в крупные населенные пункты, где есть высокооплачиваемая работа и возможность развития карьеры.