Колхоз – дело добровольное

«Об этом, товарищ, не вспомнишь без слез, как группу студентов послали в колхоз…» Слегка измененной фразой из песни, что пела в 60-е годы Эдита Пьеха, начну очередной мемуар. На этот раз – из студенческой жизни. Я ее вообще хлебнул далеко не полным ковшом, ибо жил не в общаге, а у мамы-папы под крылышком. Поэтому самым оригинальным из воспоминаний осталась т.н. колхозная практика, с которой наш курс истфака УдГУ набора 1992 года начал в сентябре знакомство друг с другом (с учебой познакомились позже, в октябре).

Надо сказать, что мы были последними (во всяком случае, на нашем факультете), кто проводил на картошке месяц или около того с постоянным проживанием в деревне. На будущий год нас тоже вывозили в поля, но всего раза два, причем не дольше, чем на день, с доставкой по домам к вечеру. Смутные воспоминания о смычке города с деревней времен социализма таяли в те годы, как снег на солнце.

Итак, мы залезли в автобус и приехали в деревню Иваново-Самарское Малопургинского района. Нас было около 30 человек, одна из трех групп курса. Парней с десяток, остальные – девчонки. И преподаватель, конечно. На месте нам предоставили для проживания общежитие – одноэтажный фанерный барак из двух половин, между которыми находились стена, дверь и печка. В ближней к выходу части строения поселились ребята, в дальней – девушки. Препод разместился на отдельной квартире. Одна из наших однокурсниц оказалась уроженкой этой деревни, и всю нашу колхозную эпопею жила дома у родителей. С вечера успели познакомиться с местным пареньком, сильно подвыпившим. «Девки, фьюить сюда!» - полукричал-полусвистел он, рассчитывая завлечь на этот клич городских почитательниц. Однако жизнь полна разочарований. Не реализовав надежды склеить студенточку, молодой поселянин ругательски изругал нас и ушел выпивать дальше. Больше он у барака не показывался – как нам потом объяснили, парни повзрослее поставили ему такое поведение на вид, ибо молод еще выделываться, а в деревне старших слушаются беспрекословно. Ну, а мы легли спать, не особенно надеясь на спокойную ночь. Так и получилось.

Как мы успели выяснить у местных обитателей, годом ранее в этом бараке отбывали картофельную повинность девчонки из какого-то профтехучилища. Пацанов там или совсем не было в силу специфики заведения, или они были слишком юные и скромные. С тех пор все неженатое мужское население деревни воспринимало это здание не иначе, как дом свиданий.

Где-то около полуночи в дверь постучали. Моя кровать была ко входу ближе других, так что и беседовать с гостями первым пришлось мне. Нескольких молодых людей, сгустившихся из ночного мрака, интересовало, которая из наших красавиц – самая (перефразируем на допустимый цензурой язык) податливая на общение. Пришлось культурно объяснить, что здесь девушек такого сорта не присутствует. Местные долго не верили и продолжали требовать знакомства с прекрасной половиной барака. Постепенно на разговор подтянулись прочие наши ребята. Включили свет. Гости убедились, что они теперь не в большинстве - раз, и не сильно здоровее городских - два, в связи с чем переменили тон. Искатели высокой, но чистой любви на сеновале рассказали, что вообще-то пришли не за этим. У них, иваново-самарских, сложились неприязненные отношения с молодежью из соседнего села, и очень пригодилась бы подмога со стороны приезжих. Иначе на традиционной субботней драке на дискотеке местным придется туго. На стороне противника – численный перевес. «У нас – деревня, а у них – село», - объяснили они нам причину своих опасений. У нас хватило ума не впрягаться в чужие разборки. Никакой помощи мы им не пообещали. На этом гости ушли, не солоно хлебавши, а мы наконец-то разбрелись по койкам. Завтра предстоял первый рабочий день.

Работа наша не была слишком сложной. Заключалась она главным образом в переборке картошки, идущей по транспортерной ленте комбайна. Клубни на ней следовало оставлять, комья земли и ботву – выбрасывать. Вечерами в барак нет-нет да и проникали взрослые пейзане в той или иной степени подпития. Однажды какой-то бывший зек с приятелем напрямую приглашал девушек в лес, с ними чуть до драки не дошло, но в итоге они отлезли. В другой раз «на огонек» заглянули местные гаишники. Они пытались сразить юных барышень красотой табельного оружия и милицейской формы, а также перспективой романтического катания с мигалкой по ночным дорогам. Но наши девушки на такое не повелись. Дэпээсники уехали, глубоко раздосадованные на весь дамский род.

Вообще вспоминать эти истории сейчас очень весело, но тогда временами было не до смеха. Нам и общагу подпалить грозились, и отмудохать всей деревней. Как-то раз мы даже жаловались нашему преподу и просили, чтобы он поговорил с председателем, а тот обеспечил нам хоть какие-то гарантии безопасности. Руководитель в ответ рассказал нам о своих приключениях в бытность стройотрядовцем в 80-е годы. Им вроде как официально грозились накостылять всем райцентром. И даже пытались. То есть общагу в центре села Грахово брали штурмом, а студиозусы отбивались через окна предметами мебели и обливали атакующих кипятком в лучших традициях средневековья. И как-то разрулили в итоге, до смертоубийств не дошло. «Я даже рад, что среди вас нет студентов постарше, прошедших через огонь, воду и медные трубы армейской службы, потому что они обычно вступают в сложные взаимоотношения с местными на основе кумышки, а именно это и приводит к самым тяжелым последствиям», - резюмировал преподаватель. В общем, нам посоветовали выкручиваться самим. И мы выкручивались. Ни шатко, ни валко, приближался последний рабочий день и запланированный на прощание пикник с шашлыками.

Разумеется, работа и скандалы с местными колдырями не были единственным, что заполняло свободное время трех десятков будущих историков. Был вечер знакомств, где все рассказали что-то о себе, и многие впервые в жизни попробовали водку (школьные годы нашего поколения прошли под горбачевский «сухой закон», если кого удивляет). Были песни под гитару, анекдоты, магнитофон – все, чем тогда заполняла досуг молодежь. Странно, что не сложилось романов между сокурсниками и сокурсницами, как в посвященном аналогичным событиям советском фильме «Сентиментальное путешествие на картошку». Сам до сих пор не знаю, почему, ибо девушки в группе были очень ничего. Видимо, все рассчитывали продолжить общение в городе, никто никуда не торопился. О чем потом, наверное, многие, и аз грешный в том числе, сильно пожалели, потому что из-за учебы всем стало опять не до того.

Итак, наступил последний вечер нашего пребывания между картофельных полей Малопургинщины. Мы выехали на лесную полянку, пожарили шашлык. Компанию нам составили преподаватель и колхозный бригадир. Посидев с часок, они отбыли в деревню, а мы продолжили развлекаться сами. Ребята разжились загодя пивом, кто хотел – употреблял, а кто и косячок приколотил. Неожиданно из темноты появился трактор с тележкой, полной народу. 

Народ выкрикивал всяческие подначки в адрес городских. Как оказалось, это нам припомнили давний отказ в силовой поддержке против соседей. Гости грозились, ругались, но начинать побоище не спешили. Мы же решили, что праздник завершен, и пора возвращаться в родные пенаты.

На обратном пути, уже в деревне, на нас разок попытались напасть с дрекольем. Один из наших ребят вырвал у местного кол, другому нашему таким же колом перепало по лицу, сломали нос. Драка затихла, вместе с оппонентами дошли до барака, там сидели почти до утра в мужской половине, вяло переругиваясь. Парень со сломанным носом около часа цедил кровь в тазик. Спали или нет перед утром – не помню.

Помню, как уже после рассвета жарили в костерочке во дворе остатки шашлыка. Помню, как утром на почве личной неприязни подрались слегка двое наших ребят. Видно, не хватило вчерашних приключений. Наконец-то подъехал автобус, мы погрузились и уехали. И где-то до середины дороги многие оглядывались в заднее стекло – нет ли погони? Хотя в целом ощущение если не победы, то относительно хорошего завершения непростой истории – оно присутствовало почти у всех.

P.S. Кстати, за работу нам заплатили кое-какие деньги, для скубентов первого курса – немаленькие. И домой мы привезли по мешку картошки, многим в хозяйстве нелишнее подспорье по тем временам. Ну, и столовую родного вуза тем же продуктом обеспечили, это уж будьте-здрасте. 

Источник