Общеизвестно, что спектакли для детей нужно делать так же, как для взрослых, только лучше. К началу каникул Театр оперы и балета УР предложил детям мюзикл «Аладдин» М.Самойлова, римейк традиционной восточной сказки, точнее, его «бюджетный» одноактный вариант, сохранивший все атрибуты сказки и её дидактику – чёткие установки «что такое хорошо, что такое плохо» и обилие чудес /пост. С.Калашников/. А с чем же стакивается юный зритель в Театре оперы и балета УР наяву? Тоже с чудесами, правда, совсем не сказочными.
Собственно музыки, вокальных номеров, ансамблей, хоров, составляющих содержание и ценность жанра мюзикла, в спектакле оставлено мало, несмотря на то, что по умолчанию, драматическая игра не самая сильная сторона творчества оперных артистов. Не зря великий В.Гергиев, ставя в Мариинке мюзикл «Моя прекрасна леди» Ф.Лоу, приглашал актёров театра им. Комиссаржевской с хорошо поставленной сценической речью. Наш театр обошёлся своими силами, а потому – не судите строго. Диалоги главных действующих лиц – прелестницы Будур и Аладдина /Ю.Ковалёва, А.Чучкалов/ оказались лишены поэтичности и пафоса высокого лирического чувства, словно их любовная лодка уже разбилась о быт. Стильная, сделанная со вкусом сценография /В.Анисенков/ положения не спасла. Среди восточной экзотики цветов и минаретов, герои смотрятся провинциальными чужаками с местечковым выговором. Где же чудо возвышенной любви, преодолевающей все препятствия, о котором мечтает каждая школьница?
Оркестровая яма пуста. Где музыканты со своими инструментами, на которые дети так любят смотреть перед спектаклем, где заявленный в программке дирижёр? Динамики доносят до зрителя «консервированный» звук фонограммы. Искреннее изумление вызывают хор и солисты, «поющие», точнее, не всегда удачно имитирующие пение под +фонограмму. Это их первый опыт подобного рода. У артистов, привыкших, к их чести, всегда петь «живьём», он явно вызывает чувство неловкости. Как театр оперы и балета дошёл до такой жизни? Имитировать пение артистам не приходилось даже тогда, когда театр не имел гордого и обязывающего статуса «театра оперы и балета». Все «Кошкины дома», «Теремки», «Золушки», «Белоснежки» и пр. шли в сопровождении оркестра. Видимое для детей всегда совпадало со слышимым. Зал, ещё не знакомый с термином «интерактив», вместе с артистами участвовал в спектакле, подавал реплики, смеялся….Это было обыкновенное и всегда разное чудо живого сотворчества, которое привлекало в театр родителей и детей. Сегодняшним детям, ставшим «пленниками компьютера» и испытывающим трудности социализации – острую нехватку эмоционального и коммуникационного опыта, оно особенно необходимо. Театр – идеальное место для его обретения. Но где же это чудо соучастия, живого общения ребёнка с искусством – цель любого спектакля?
Его сменило эффектное действо, исключившее активность ребёнка, его реакции. Он – только пассивный зритель. На что же должны ориентироваться артисты, привыкшие играть детские спектакли исходя из реакции зала? Фонограмма+ уравняла их с марионетками и лишила спектакли-клоны статуса художественного события. Место творчества в них заняло то, что соответствует категории entertainment – увеселительное зрелище, продукт развлекательной индустрии, эстетика которого не соответствует «живому» театру, где каждый спектакль – единичен по той причине, что нельзя дважды войти в одну и ту же воду.
Еntertainment – товар массового потребления, чья «текущая маркетабельность» тщательно просчитана. Для придания товару дополнительной привлекательности использованы популярные «вкусовые добавки» – прелестные girls на подтанцовках, экзотический танец факира с коброй, резко выделившийся уровнем профессионализма, ироничный стёб диалогов. Чего стоит один Визирь, горланящий арию Индийского гостя из оперы «Садко» Римского-Корсакова /А.Городилов/. Его диалоги с Султаном /Г.Городилов/ вызывают аллюзии с героями нашей эпохи «постграмотности» и программы «Наша Russia» – гастарбайтерами Джамшудом и Равшаном.
Музыкальный текст стёба тоже не избежал. Какова жизнь – такова и музыка. Композитор показывает мир в характерной для постмодерна оптике комического, выступая фокусником-иллюзионистом. Его звуковой текст, как цилиндр фокусника, полон ассоциаций с классикой – «русской музыкой о Востоке» и с тем, что гордо величают «шансоном», т.е. с блатной песней. Он, безусловно, забавен для взрослого, а вот ребёнка яркой, эмоционально трогательной и красивой мелодией вряд ли порадует.
Где же чудо общения с возвышенной красотой?
Детский спектакль вызывает совсем не детские размышления и вопросы. Возможно ли, чтобы в Маринке, Михайловском театре, Новой опере, Геликон-опере, театре «Зазеркалье» и в ближайшем к нам Академическом театре оперы и балета Республики Татарстан спектакли шли под фонограмму? Ответ однозначно отрицательный.
Почему же театр оперы и балета на родине Чайковского предлагает детям фонограммные спектакли, более уместные на драматической сцене или в гастрольной антрепризе?
Почему профессиональные академические певцы вместо того, чтобы петь, работают в качестве артистов драмы и миманса?
А самое главное, будут ли знать дети, земляки Чайковского, что такое опера и балет?
Источник: ЖЖ
* Заметки в блогах являются собственностью их авторов, публикация их происходит с их согласия и без купюр, авторская орфография и пунктуация сохранены. Редакция ИА «Сусанин» может не разделять мнения автора.
