Людям, не особенно охочим до истории заводов, Ижевск выдающихся достопримечательностей не обещает. Более того, последние попытки их создать, вроде скульптурного крокодила на скамейке или пельменя на вилке, вызывают острое желание всё-таки сосредоточиться на промышленности. Тем не менее, мы решились поехать в Ижевск. И не прогадали, благодаря своему блестящему экскурсоводу – 
udmnews.
В старых закоулках раскрывались городские секреты.
Меж этих стен прошёл поток революции и гражданской войны.
Что видели окна этого купеческого дома, они не расскажут…
…но горожане и сейчас делятся на «ижевчан» (советское слово) и «ижевцев» (дореволюционный этнохороним). Их предшественникам сподручно было расстреливать друг друга у длинных лабазов.
Игнорируя клерикальные потуги отпраздновать крещение Руси, народ чествовал ВМФ. Весь день по городу гуляла пьяная матросня.
Хотя в действительности самый характерный персонаж Ижевска – сумасшедшая старуха, пророчествующая на улицах.
Мы юродивых не встретили, но стариков тут много.
Туристов в воскресный день город явно не ждал. Музеи единодушно не работали. В Национальном оказался открытым лишь вестибюль, да и то по случаю заезжей выставки каких-то рептилий. Пришлось удовольствоваться мотоциклом:
Самый ижевский музей, завода «Ижмаш», распорядком своей работы ещё бдительнее бережёт уникальные экспонаты от любопытных взглядов.
От него к заводу спускается чугунная лестница.
Советским рабочим было не до пейзажей, и склон зарастал деревьями. В девяностые эти заросли облюбовали наркоманы. Любовь к красивым видам победила вредные наклонности людей, но оставила в силе наклонность почвы, тихо сползающей к заводскому пруду.
Оставив за спиной многажды раскритикованные монументы площади Оружейников, мы спускаемся к подлинному дореволюционному памятнику.
Это А. Ф. Дерябин, оберберггауптман, а по-русски – основатель Ижевска. Так, с царскими вензелями, он умудрился простоять здесь до настоящего времени. Пострадали лишь несколько нижних ступеней, закатанных под асфальт.
Выражение дерябинского лица какое-то недовольное.
И неудивительно. Он вынужден смотреть прямо на башню главного корпуса оружейного завода, резко контрастирующую с ухоженной набережной, её плиткой, оградкой и модным QR-кодом у памятника.
Молодая поросль приветливо зеленеет на первом в России многоэтажном промышленном здании, вроде бы символе Ижевска. Ему не помог даже недавний юбилей войны 1812 года – прекрасный повод вспомнить о триумфальной колонне и кованых знамёнах, нарочно водружённых на башню вместо шпиля. Куранты, ещё не закрытые листвой, бьют без ремонта с 1838 года.
На здании госуниверситета деревья не растут – он и так зелёный, и словно зеленит всё вокруг себя.
Не менее зелено и его молодое подразделение – институт имени олигарха Гуцериева. Несмотря на такое посвящение, меценат до сих пор жив.
Адрес университета курьёзен. Покойный ректор добивался переименования Красногеройской в Университетскую. Надо сказать, что в городе есть ещё и Красноармейская, а Красногеройская пересекается с Коммунарами. Все эти оттенки красного оказались властям бесконечно дороги. Тем не менее, хитроумная администрация и героев не выдала, и зелёных уважила. «Университетская улица» заняла крохотный отрезок Красногеройской.
Архитектурный стиль главного корпуса университета, как и других строек местного президента – например, его собственного дворца –
…узнаваем. Острые языки окрестили его «новой вотикой».
У дворца видим К. Герда.
Вне всякой связи с Андерсеном Кузебай является не вовремя взошедшим солнцем удмуртской поэзии. ОГПУ назначило его буревестником финляндского протектората над Удмуртией. Расстреляли в карельском Сандармохе – куда ближе к финской границе, чем к Удмуртии, фатально далёкой от своей метрополии.
Удмуртскую речь на улицах мы слышали довольно часто. Но всё от нашего проводника. Удмуртского в Ижевске не больше, чем белорусского в Минске.
Из кафешки отправляемся по «синему маршруту» – созвездию советских рюмочных. Бриллиант этой короны – пельменная, прозванная «Ветерком» за былую открытость всем ветрам.
Теперь здесь нет ни продуваемости, ни водки. Но всё равно интереснее, чем памятник пельменю.
Ижевск быстро меняется. Вплоть до 60-х город оставался деревянным. Живые его уголки сохранились лишь кое-где.
К старым домам жмутся клопы.
Это застройка напротив помпезного Михайловского собора.
Несмотря на вид из окна, подпирают его по-простому.
Возле ГУМа…
…совсем уже разруха, но окна ещё горят.
Перед грядущим уничтожением особенно жаль наличники.
Резные якоря – память о соответствующем производстве в Воткинске.
Что ж…
(продолжение следует)
Источник: roman-i-darija.livejournal.com
* Заметки в блогах являются собственностью их авторов, публикация их происходит с их согласия и без купюр, авторская орфография и пунктуация сохранены. Редакция ИА «Сусанин» может не разделять мнения автора.
