КАРАМАС-
ПЕЛЬГА
ПЕЛЬГА
Надоело плести пояски, скручивать куколок и водить хороводы с приевшимся Тол-Бабаем с лицом учителя физкультуры из Шаркана? Бросайте эти сопли, поехали с нами по настоящей Удмуртии, с реальными язычниками, живыми шаманами, зловещими убийцами и опасными духами, которые внимательно следят за живыми. Трое половозрелых сотрудников информагентства «Сусанин» решили прокатиться по Киясовскому району, провести время в Удмуртии по-взрослому и не пожалеть ни об одной минуте отдыха.
Наш выбор пал на Карамас-Пельгу, что рядом с Киясово. Критериев при выборе было несколько: наличие реальной удмуртской истории, работающий грамотный краевед, который мог бы показать подлинную жизнь коренного населения, не поддельные перепечи из микроволновки, а настоящая сельская кухня с дровяной печью. Но самым важным оказалось то, что именно из Карамас-Пельги нам привезли самогон, настоянный на цветах черемухи, – такой душистый и мягкий, настолько же крепкий и коварный. На производственном совещании, которое было экстренно собрано по окончании банки с черемуховой кумышкой, единогласно, всеми тремя участниками, принято решение – ехать. Ехать и искать гения самогоноварения на месторождение этого самого напитка – в Карамас-Пельгу.
Путь до Киясово занял немногим более часа. Свернув с Сарапульского тракта, наш автомобиль оказался на вполне достойной местной дороге, на которой лишь пара небольших участков вынудили нашего рулевого немного снизить скорость. В Киясово нас ждала Елена Белослудцева. Естественно, привыкшего к традиционным экскурсионным маршрутам опытного краеведа поначалу поставили в тупик запросы троих городских бездельников. Однако, мигом сориентировавшись, Елена Белослудцева просто позвала нас к себе домой – в Карамас-Пельгу, откуда, как оказалось, она родом.
По ее словам, первое письменное упоминание о деревеньке на три двора Курмас-Пелга (ныне Карамас-Пельга) встречается в переписи 1710 года.
Тогда, в восемнадцатом веке, началось все очень по-удмуртски – с родников.
Путь до Киясово занял немногим более часа. Свернув с Сарапульского тракта, наш автомобиль оказался на вполне достойной местной дороге, на которой лишь пара небольших участков вынудили нашего рулевого немного снизить скорость. В Киясово нас ждала Елена Белослудцева. Естественно, привыкшего к традиционным экскурсионным маршрутам опытного краеведа поначалу поставили в тупик запросы троих городских бездельников. Однако, мигом сориентировавшись, Елена Белослудцева просто позвала нас к себе домой – в Карамас-Пельгу, откуда, как оказалось, она родом.
По ее словам, первое письменное упоминание о деревеньке на три двора Курмас-Пелга (ныне Карамас-Пельга) встречается в переписи 1710 года.
Тогда, в восемнадцатом веке, началось все очень по-удмуртски – с родников.
Источники удмуртской силы
Одним из древнейших родников Удмуртии, описанных очевидцами, является источник святых Флора и Лавра, что несет свои прохладные воды миру в нескольких километрах от Киясово.
По легенде, слепой старец испил воды из этого родника и прозрел. С тех пор святой ключ почитается православными. В день святых Флора и Лавра, 31 августа, здесь проходит служба, на которую приезжает много паломников из соседних регионов. Возле родника обустроена небольшая часовня и купель. Желающие могут окунуться в воду целиком.
Традиционно к источнику идут люди, которые хотят избавиться от проблем с глазами. Елена Белослудцева рассказала, что были проведены лабораторные исследования этой воды. Выяснилось, что она и вправду имеет несколько необычный состав: «Вся таблица Менделеева, но больше серебра. Люди берут бочками, чтобы, у кого больные суставы, - лечить суставы», - сообщила краевед. У родника даже растут италмасы, находящиеся в Красной книге.
Важнейшим для истории Карамас-Пельги родником считается источник, имеющий собственное имя - Сарали. Именно возле него и была основана деревня. Эта вода не имеет никакой чудесной силы, но отличается необычно сладким вкусом.
Важнейшим для истории Карамас-Пельги родником считается источник, имеющий собственное имя - Сарали. Именно возле него и была основана деревня. Эта вода не имеет никакой чудесной силы, но отличается необычно сладким вкусом.
Как пояснила Елена Белослудцева, качество самогона из Карамас-Пельги тоже во многом зависит от родника Сарали. По крайней мере, именно эту воду наш краевед берет на ту кумышку, которую сама и гонит. Как оказалось, самогон, настоянный на цветах черемухи, – это ее фирменный рецепт.
Рецепт Белослудцевой
Собрать в герметично закрывающуюся емкость яблоки, которые не пойдут в пищу, дать им перебродить без добавления сахара и дрожжей, после чего отфильтровать полученную жидкость и перегнать. После этого в кумышку добавляют цветы черемухи и настаивают порядка двух недель. Готово.
Нет, отец
Ключ Сарали - это не только источник божественного самогона. Этот родник нашли двое влюбленных, которые по понятиям средневековья не могли быть вместе.
Действующие лица:
Ромео - татарин Карамас, работавший батраком у родителей возлюбленной;
Джульетта - Пельга, дочь работодателя своего избранника;
Отец Пельги – обеспеченный крестьянин, нанимавший Карамаса на работу.
Отец не дал согласия на женитьбу батрака на своей дочери, и молодые люди решили бежать. Бежали, скорее всего, потому, что Пельгу уже собирались выдать замуж за нелюбимого. Все сделали по-крестьянски обстоятельно – ушли с телкой, которая предназначалась в качестве приданого Пельге. Смогли запутать следы, и их не сумели найти. И если бы корова не потерялась и не вернулась по привычке на двор отца Пельги, то родственники девушки не вышли бы на ее след. Тогда отец прошел по следам и попытался вернуть дочь домой. Но та была упорна. Считается, что она сказала «Нет, отец», что по-удмуртски звучит как «уд дяди». И теперь так принято называть Карамас-Пельгу в эфире удмуртского телевидения. Но самое светлое в этой истории – наши влюбленные, в отличие от фантазий Вильяма Шекспира, жили долго и счастливо, а их потомки продолжают жить в своей деревне и по сей день.
Сейчас о легенде напоминают деревянные скульптуры Карамаса и Пельги, поставленные на въезде в деревню и у самого родника Сарали.
Ромео - татарин Карамас, работавший батраком у родителей возлюбленной;
Джульетта - Пельга, дочь работодателя своего избранника;
Отец Пельги – обеспеченный крестьянин, нанимавший Карамаса на работу.
Отец не дал согласия на женитьбу батрака на своей дочери, и молодые люди решили бежать. Бежали, скорее всего, потому, что Пельгу уже собирались выдать замуж за нелюбимого. Все сделали по-крестьянски обстоятельно – ушли с телкой, которая предназначалась в качестве приданого Пельге. Смогли запутать следы, и их не сумели найти. И если бы корова не потерялась и не вернулась по привычке на двор отца Пельги, то родственники девушки не вышли бы на ее след. Тогда отец прошел по следам и попытался вернуть дочь домой. Но та была упорна. Считается, что она сказала «Нет, отец», что по-удмуртски звучит как «уд дяди». И теперь так принято называть Карамас-Пельгу в эфире удмуртского телевидения. Но самое светлое в этой истории – наши влюбленные, в отличие от фантазий Вильяма Шекспира, жили долго и счастливо, а их потомки продолжают жить в своей деревне и по сей день.
Сейчас о легенде напоминают деревянные скульптуры Карамаса и Пельги, поставленные на въезде в деревню и у самого родника Сарали.
Историки не могут ни подтвердить, ни опровергнуть эту красивую историю. Считается, что Карамас-Пельгу основали в конце XVII века выходцы из селений Старая Селья современного Малопургинского района, деревня Итишево и Судамес-Пельга современного Киясовского района.
Две родовые группы Пельга и Салья образовали отдельные околотки: Уддяди-Салья и Карамас-Пельга. На самом деле это были всего лишь две улицы – Салья-Пал и Удмурт-Пал, но до революции они числились как отдельные населённые пункты.
Елена Белослудцева краеведом стала совсем не случайно. Шансов не изучать свои корни у нее попросту не было. Ее мама происходят из рода Пельга. Это некрещеные удмурты, язычники. Папа как раз таки из рода Солья, из крещеных удмуртов. А ее бабушка была последней жрицей в «бодзим куала» - в молельном доме всего рода Пельга.
Две родовые группы Пельга и Салья образовали отдельные околотки: Уддяди-Салья и Карамас-Пельга. На самом деле это были всего лишь две улицы – Салья-Пал и Удмурт-Пал, но до революции они числились как отдельные населённые пункты.
Елена Белослудцева краеведом стала совсем не случайно. Шансов не изучать свои корни у нее попросту не было. Ее мама происходят из рода Пельга. Это некрещеные удмурты, язычники. Папа как раз таки из рода Солья, из крещеных удмуртов. А ее бабушка была последней жрицей в «бодзим куала» - в молельном доме всего рода Пельга.
Дом духов
Бабушка оказалась вынуждена стать жрицей и до самой своей смерти, до 93 лет, верой и правдой служила своим родным. Муж бабушки и дед Елены ушел на войну, с которой не вернулся. И если до войны обряды отправлял старший и самый авторитетный из мужчин рода, то во время войны таких в селе просто не осталось, все способные держать оружие ушли на фронт. Вера же никуда не делась.
Даже в 1930-х, когда «бодзим куала», молельный дом рода Пельга, был превращен в конюшню, язычники не отказались от своих верований. Впрочем, по традиции даже крещеные удмурты продолжали верить в традиционные божества, духов и силу предков. Так, православный род Солья, пришедший на эту землю со своей иконой, что было огромной ценностью в восемнадцатом веке, на своей половине села поставил свой родовой «бодзим куала». Поэтому языческая традиция в Карамас-Пельге не пресеклась. И по сей день призванные в армию юноши обязательно повязывают ритуальное полотенце на свой молельный дом – чтобы вернуться.
Да и как язычники могли перестать верить, если у них на глазах происходили удивительные и страшные вещи. По приказу председателя колхоза «куала» рода решили использовать для конюшни. Уже на следующий день конюшня сгорела. Дальше история еще страшнее. «Председателю колхоза местный житель отрубил голову. Его повели какие-то высшие силы, - рассказала Елена Белослудцева. – Утром пошел как ни в чём не бывало в лес работать. Местные жители говорили, что он не мог себе найти места, вот из угла в угол метался. Сказал, что не может работать и пошел домой. Но домой не дошёл, зашел в контору, к председателю колхоза, и сделал свое дело».
Черепа и кости
Одним из традиционных обрядов, которому научила бабушка Елены Белослудцевой своих родных, стала будоражащая воображение «третья свадьба», свадьба мертвых. Этот ритуал проводится, для умерших родственников, чтобы на том свете он жили в достатке, и с того света в ответ помогали обеспечить достаток живым.
Говорят, что в каждой деревне третья свадьба проводится по своим правилам. Если умерший – мужчина, то в жертву приносят лошадь. Если женщина - то корову или тёлочку. Голова жертвенного животного варится в большом котле. Её нельзя рубить, поэтому в течение всего дня эту голову варят и переворачивают, пока мясо не отделится от костей. Впоследствии, этот череп вешают на дерево в священной роще, и род начинает праздновать.
Елена Белослудцева говорит, что «третья» - это свадьба наоборот, но проводится так же весело, как и обычная: «Вечером, когда приходят гости, начинается вот эта свадьба. Гости приносят «приданое», такие детские игрушечные удмуртские наряды. Если женщина, удмуртский наряд - женский наряд. Если мужчина – мужской. Гости угощаются за столом, а затем одного из родственников (мужчину) одевают невестой. Поются обрядовые свадебные песни. Заносят перину, на перину кидают монеты, чтобы на том свете умершие родственники жили в достатке. Заносят череп и «невеста» всех угощает кумышкой». После этого «невесту» везут в рощу, связанную с потусторонним миром. Там строго на ольху, в которую, по мнению жрецов, вселяется душа родственника, вешают и череп жертвенного животного, и «приданое», и особую воронку, куда складывают угощение для умершего.
Елена Белослудцева говорит, что «третья» - это свадьба наоборот, но проводится так же весело, как и обычная: «Вечером, когда приходят гости, начинается вот эта свадьба. Гости приносят «приданое», такие детские игрушечные удмуртские наряды. Если женщина, удмуртский наряд - женский наряд. Если мужчина – мужской. Гости угощаются за столом, а затем одного из родственников (мужчину) одевают невестой. Поются обрядовые свадебные песни. Заносят перину, на перину кидают монеты, чтобы на том свете умершие родственники жили в достатке. Заносят череп и «невеста» всех угощает кумышкой». После этого «невесту» везут в рощу, связанную с потусторонним миром. Там строго на ольху, в которую, по мнению жрецов, вселяется душа родственника, вешают и череп жертвенного животного, и «приданое», и особую воронку, куда складывают угощение для умершего.
Провести этот обряд для нас Елена Белослудцева отказалась наотрез. Боится мертвых.
Это очень опасно. Это всё связано с потусторонним миром. И вот если ты не можешь провести, например, купить корову, ты даже не должен об этом заговаривать. Если ты уже об этом заговорил, они уже об этом услышали, начинают ждать. Если ты не провел это мероприятие, они кого-то уносят.
Елена Белослудцева
краевед
Пользуется краевед и оберегами. На одной руке белая нить, заговоренная от дорожных происшествий, на другой красная – на счастье в доме.
Бороться и искать, найти и не сдаваться!
Три ижевских балбеса прониклись тревогой еще в роще, где обитают мертвые. Но заметно большим ужасом прониклись их души, когда они узнали, что в Карамас-Пельге почти перестали гнать традиционный напиток удмуртских богов, сакральный нектар, настоянный на цветках черемухи, – кумышку.
Главной самогонщицей деревни, неустанно борющейся за повышение культуры производства традиционного алкоголя, оказалась именно Елена Белослудцева.
Уже за столом, пытаясь отогнать нашу тревогу табанями с зыретом и продуктом собственного производства, краевед поведала, что в Удмуртии есть бесконечное количество рецептов кумышки. При этом на севере Удмуртии они раньше кумышку не гнали, а варили варщ - пиво.
Впервые же, по информации Елены Белослудцевой, культура производства кумышки оказалась под угрозой, когда в России ввели государственную монополию на производство водки. Тогда, по легенде, удмурты собрали два мешка золота и отправились к Александру III, чтобы договориться. Договорились. Итогом стал указ, согласно которому удмуртам единственным на всю империю разрешили гнать самогон.
Уже за столом, пытаясь отогнать нашу тревогу табанями с зыретом и продуктом собственного производства, краевед поведала, что в Удмуртии есть бесконечное количество рецептов кумышки. При этом на севере Удмуртии они раньше кумышку не гнали, а варили варщ - пиво.
Впервые же, по информации Елены Белослудцевой, культура производства кумышки оказалась под угрозой, когда в России ввели государственную монополию на производство водки. Тогда, по легенде, удмурты собрали два мешка золота и отправились к Александру III, чтобы договориться. Договорились. Итогом стал указ, согласно которому удмуртам единственным на всю империю разрешили гнать самогон.
В наши дни – новая напасть. Алкоголь стал слишком доступен, и удмурты стали просто лениться варить традиционный самогон. За размышлениями о судьбе отечества и кумышки единогласно было решено организовать фонд в поддержку культуры самогоноварения, который выделял бы гранты на развитие производства. На «ура» было встречено предложение составить кумышковую карту Удмуртии. Но это – уже совсем другая история и новое приключение, которое ждет циничных ижевчан, проникнувшихся романтикой «языческого юга» Удмуртии и планирующих новую авантюру.
Чем развлечься в Карамас-Пельге
Можно посмотреть обряды в Центре удмуртской культуры, вкусно поесть, остаться переночевать и сходить в бани – обычную русскую и «по-черному».
Трехразовое питание обойдется не дороже 300 рублей, как и проживание. Одновременно в Карамас-Пельге с городскими удобствами могут принять 24 человека. Трансфер из Ижевска и обратно обойдется в 400 рублей на человека.
P.S.: «Бросайте эти сопли, вас ждет вторая серия!» (Мистер Секонд из к/ф «Человек с бульвара Капуцинов»)